Замерзшие лилии - Ольга Сандул

            Сколько проходит времени, пока наступает понимание, что отмерянный нам час практически подошел к концу? Севир помогает мне привести себя в порядок, хотя нет-нет, но касается своими губами кожи на лице или ласково проводит пальцами по волосам, пока я пытаюсь переплести их в аккуратную прическу.

           Мы стоим посреди кабинета магистра, полностью собранные и потому, как мужчина берет мое лицо в свои ладони, как сосредоточен его взгляд, я внезапно понимаю, что настало время серьезных разговоров.

- Я спасу тебя, всех Вас, - глаза мужчины горят решимостью. – Вчера написал Киту, моему помощнику, помнишь его?

          Кивнула, пытаясь понять, к чему он ведет.

- Он приедет в столицу в самое ближайшее время и поможет мне. – Севир отвел свои руки от лица и, достав что-то из кармана, протянул мне. – «Светлячок», ты уже его видела.

- От королевы Силезии, да, - не понимала, зачем мужчина положил мне на ладонь это странное устройство.

- Я пытался отговорить Тауруса от жертвоприношений, но он отказывается, - голос Севира был полон печали. – Поэтому мы поступим так: в этот день девушкам обычно подливают снадобье, из-за которого они засыпают. И по улицам их провозят обычно полусонными или спящими. Ты ничего не будешь пить и постараешься предупредить остальных. Далее…

        Мужчина быстро, жадно поцеловал меня,  после чего сжал  «светлячок»  моими пальцами.

- Сбоку у него есть рычажок, который помогает пламени вырваться. Чем больше воздуха, тем сильнее пламя. Но я надеюсь, что он тебе не пригодится. Обычно  для жертвоприношения выбирают одну из трех ближайших пещер, и мне удалось раздобыть карту. Вас оставят и уйдут, а я приду с Китом следом. Заберу и отвезу в безопасное место.

- А дальше? – Спросила я с надеждой, заглядывая Севиру в глаза.

- Я не смогу остаться с тобой, Нора, - его голос был полон сожаления, а мне стало невыносимо больно и горько это слышать.

- То есть ты спасешь всех нас, потом, возможно, сможешь провести со мной еще одну ночь, и вернешься, чтобы умереть во имя Тауруса?

- Нора, ты должна понять, что я не могу предать своего наставника ради тебя! – К Севиру вновь вернулся его ледяной тон.

- Я разве прошу этого у тебя? – Изумилась, повышая на него голос. – Все, чего  хочу: быть с тобой, понимаешь? Мне хватило того, что я много месяцев считала тебя погибшим, и каждый день прокручивала в голове все воспоминания, связанные с тобой! Больше пережить подобное не хочу!

- Но это невозможно!  – Вскричал мужчина и, отпрянув от меня, стал вышагивать по комнате. – Я не могу все бросить! Не в той ситуации, когда страну растаскивают на куски, а Орден вот-вот рухнет из-за того, что нам не хватает сил, оружия и людей, чтобы противостоять мятежникам!

- То есть ты собираешься умереть, верно? Ради Тауруса и Ордена?

                Он остановился и посмотрел прямо на меня:

- Если потребуется, я отдам свою жизнь…

- Это не правильно! Ты не должен! – Попыталась достучаться до него. – Ты считаешь себя должником Тауруса, потому что он спас твою мать, но на самом деле он желал разделаться с еще одним аристократом!

- Замолчи! – Предупреждающе проговорил Севир, но я не могла остановиться.

- Он отравил тебя так же, как и всех остальных: своими убеждениями и речами. Из-за него Тристия катится в пропасть, но только ты не можешь этого осознать, потому что цепляешься за долг, которым он  повязал тебя еще в детстве!

- Ты ошибаешься, он желает всем блага! Он милосерден и добр!

- Милосерден? – Из моих уст вырвался нервный смех.- Человек, который двадцать лет ежегодно отправляет девушек на смерть, замерзать в ледяных пещерах?

              Мужчина потупился, понимая, что не может опровергнуть мои доводы.

-  Ты видел Лидию, Севир? Ту девушку, которая ничего не ест? – Он кивнул. -  Ее выдали замуж два года назад за того, кто ежедневно избивал и издевался над ней. Она потеряла ребенка из-за побоев, но жрецы не дали ей развод, а только разводили руками и предлагали молиться и терпеть. В итоге она была вынуждена взять в руки камень и ударить мужа, чтобы защититься! Но вместо смертной казни твой замечательный наставник сделал ее одной из «лилий»!

- Таурус  не виноват в том, что ее муж был подлецом, а жрецы отказали в помощи!

- Не виноват? То есть это не под руководством Тауруса издавались запреты и законы? Это не он как Глава Совета лишил женщин всех прав, и теперь мы вынуждены лишь терпеть без права на собственный выбор? Не он дал советы, как следует выполнять супружеский долг, сколько раз в год приносить жертвоприношения и почитать только одно божество вместо тех, что были ранее? Не он запретил женщинам учиться, а мужчин наделил неограниченной властью над ними, чем они с удовольствием пользуются?

- Послушай меня, - Севир попытался приблизиться ко мне, но я отпрянула от него.

- Я восемь лет терпела Аякса в постели, - лицо мужчины исказилось. – Да, Севир! Тебе рассказать, что он делал со мной? Сколько раз мне приходилось стискивать зубы и просто терпеть, отсчитывая минуты бесконечной ночи, поскольку, когда он был пьян, все длилось до самого утра?

- Не нужно, - прошептал магистр глухо и отвернулся в сторону.

-Ты сам говорил мне, что многие несчастливы. Еще тогда, год назад. Поэтому ты помогал мне и остальным женщинам, но даже ты не всесилен. Как показал вчерашний случай, никто из магистров не подумал о том, что пока они наслаждаются пиром, люди в столице голодают. Даже твой обожаемый Таурус!

              Севир облокотился о письменный стол и прикрыл глаза руками, пытаясь отгородиться от меня. Подошла  к нему и. привстав на цыпочки, прошептала:

-Таурус вложил в твою голову мысль о том, что любовь – это постыдная слабость, зло, но это ложь. Любовь – это дар, она  дает нам силы и желание жить. Это надежда и вера. Добро и милосердие. Желание быть рядом с человеком даже тогда, когда он не прав или ему плохо.  Когда я думала, что ты, мертв, казалось, что все краски ушли, и ничего не осталось.

- Из-за тебя я начал лгать своему наставнику в лицо, - тихо