Кровавое забытье - Вела Рот

class="p">Когда он раздвинул занавес, его движения были вялыми, лицо — землистым12. Ха. Непобедимый воин былых времен не мог даже одеться, не изнуряя себя до предела.

Невольно в ее мысли ворвались воспоминания из храма. Бывали времена, когда она падала без сил от постов, наложенных на нее за мелкие бунты.

Она подошла ближе и протянула запястье.

— Спасибо. — Его тон даже не звучал неохотно.

Он взял ее предплечье в свои большие ладони. Темные волосы упали ему на лицо, когда он наклонился к ее вене. Его губы коснулись нежной кожи на внутренней стороне запястья. Когда клыки вошли в плоть, она прикусила щеку, чтобы не вскрикнуть. Это не было так интимно, как питье из шеи, но удовольствие все равно разлилось по телу. Казалось, в последнее время она постоянно мерзла, но теперь тепло пробежало от головы до пальцев ног и кончиков ноющих пальцев.

Он сглотнул и тяжело вздохнул. Наблюдая, как он пьет, она вспомнила, каково это — украсть буханку из храмовой кладовой и впиться зубами в теплый хлеб после недель лишений.

К тому времени, как он насытился, рассвет уже пробивался сквозь щели ставней. Он откинулся на подушки, глаза закрылись. Короткая летняя ночь закончилась, и восход солнца снова погрузил его в сон, но всего лишь на день.

Теперь у Селандин была работа. Она поспешно вышла из его комнаты и отступила в большой зал. Она начнет здесь и обыщет весь поместный дом в поисках одежды и припасов, которые можно использовать для ее плана.

Она подняла брошенный саван. В следующий момент она уже рвала швы. Звук разрыва эхом разнесся по залу. Она рвала сильнее, чтобы услышать его снова. Разорвала одежду на все меньшие куски, слезы текли по лицу. Когда остались лишь лоскуты, она растоптала их каблуком.

Все кончено. Она сбежала из храма. Она никогда не вернется в то место, какая бы судьба ее ни ждала.

Глава 4

Трои боролся с Рассветным Забытьем. Его тело лежало недвижимое и тяжелое, в то время как его разум лихорадочно работал. Он никогда не вернется в тюрьму сна. Он должен был выбраться.

Когда его конечности наконец пришли в движение, он с облегчением вздохнул. Он сел и потер лицо.

Это не было жестокой уловкой или раз в столетие помилованием. Он проснулся навсегда. Благодаря Селандин. Ее живая аура наполняла поместье, которое так долго пустовало без посетителей.

Она определенно не была сном. Если бы он выдумал прекрасную спасительницу, чтобы даровать ему благодать своей крови, Паво никогда бы не стала объектом его фантазий.

Он сосредоточился на том, чтобы отгородиться от ее присутствия, но это лишь заставило его сосредоточиться на ней. Он сдался, бормоча проклятия в адрес Кровавого Союза и вторгшейся принцессы.

Трои впервые за сто лет поставил ноги на пол и попытался встать.

Его колени подогнулись, и он рухнул на землю, как ребенок. Если бы его люди могли видеть его сейчас, он бы никогда этого не пережил. Иовиан, с его острым, как бритва, юмором, поджаривал бы Трои на костре в каждом лагере до конца их военной карьеры.

Трои уперся лбом в край кровати. Удержалась ли удача непобедимого Ремуса, и дожил ли он до выхода на пенсию с мужчиной, которого тайно любил? После того как Марто умер героической смертью, смогла ли его вдова содержать их детей без помощи Трои? Он никогда не узнает.

Но он знал, что они сделали бы в этот момент. Поднялись бы снова.

И он заставил себя встать. Шаг за неуверенным шагом он последовал за аурой Селандин в большой зал. Он нашел ее сидящей на его троне в его бархатном халате, пожирающей целую гусиную ножку.

Он нахмурился.

— Давайте, Ваше Высочество. Чувствуйте себя как дома.

— Пора бы тебе уже встать, соня. — Она облизала палец.

Он вспомнил, каков был на ощупь этот палец у него во рту. Его клыки напряглись в деснах, и он сглотнул, его горло было сухим, как песок.

— Мои комплименты вашему повару, — сказала она, — и тому, кто наложил чары, сохранившие эту еду свежей.

Он взял ближайший к нему кубок с вином и понюхал. Действительно, пахло так, будто его только что налили. Он сделал длинный глоток, чтобы смочить горло, но смертный напиток ничего не сделал с жжением вечной жажды в его глотке.

Трои бросил на нее сердитый взгляд.

— Если ты хочешь моей помощи в свержении Риксора, убирай свою задницу с моего места.

С полуулыбкой она откинулась назад. Только когда от гусиной ножки осталась одна кость, она встала, изящно вытирая руки вышитым носовым платком. Затем она порылась в большом коробе у своих ног, которая была переполнена прекрасными одеждами. Должно быть, она обыскала каждый сундук и гардероб в поместье. Она сошла с возвышения, с длинной веревкой в руках, и протянула ее от его плеча до запястья.

— Что, во владениях Гипноса, ты делаешь? — потребовал он.

— Снимаю с тебя мерки. — Она обошла его вокруг, натягивая шнур на его плечи. — Мне нужно перешить твою одежду, а также обновить ее по последней моде.

— Я могу вырвать глотку Риксору и в мешковине, и в бархате.

Селандин опустилась на колени у его ног и посмотрела на него.

— Ты никогда не попадешь на его летний бал в мешковине. Он состоится на седьмую ночь фестиваля Летнего Солнцестояния, так что у меня не так много времени, чтобы привести твой гардероб в этот век.

Трою следовало бы обратить внимание на то, что она проговаривается о своем плане, но пока она измеряла его ногу, ее пальцы коснулись внутренней стороны его бедра. Ее рот был на расстоянии вытянутой руки от шнурков его бриджей. Прежде чем он успел остановить это, вызванный голодом образ заполнил его разум: Принцесса Алигеры на коленях перед ним, с ее полными и румяными губами вокруг его члена.

Он поднял ее на ноги.

— Эти мерки будут бесполезны для тебя к завтрашней ночи.

Гнев вспыхнул в ее глазах, щелкая, как искры, в ее ауре.

— Отпусти меня!

Ему хотелось ее встряхнуть, но он быстро отстранил ее от себя, чтобы иметь возможность опереться бедром на ближайший стол для поддержки. Скрестив руки, он попытался выглядеть угрожающе. Он не мог позволить ей увидеть, как это небольшое усилие истощило его.

— Мои мерки изменятся. Чем больше я пью, тем больше мышц я восстановлю. Не меняй размер моей одежды.

Она сжала губы.

— Очень хорошо.