Эй ты, из триста седьмой! - Джулиан Хитч

равно Женя переживает. Она обязательно позвонит чуть позже, чтобы узнать, как она. Пока Женя плохо представляет, что именно она скажет. Как вообще стоит говорить с тем, кто только что вновь потерял близкого человека?

Женя поднимает глаза на Глеба.

Он выглядит как обычно. Вся его отрешенность и потерянность словно стёрлись. Как будто произошедшее обошло его, не коснувшись. Но это только на первый взгляд. Стоит присмотреться, и становятся заметны тени, залегшие под глазами, и морщинки в их уголках, которых раньше не было. И то, как Глеб время от времени сжимает кулаки, наверняка оставляя на коже следы от ногтей, говорит о его состоянии больше, чем любые слова.

Женя уже не ждёт ответа, как слышит:

— В общежитие я сегодня точно не поеду. — Глеб подходит ближе, и Женя протягивает руку, мягко прикасаясь к его плечу. — У меня есть квартира, мы могли бы переночевать там. Если честно, хочется побыть в тишине.

Женя не может ему отказать. Глебу и правда стоит отдохнуть, а ей хочется просто быть рядом с ним. Да и в общагу без него не пустят. Хотя это последнее, что сейчас её волнует.

— Поехали.

Глеб приобнимает её за плечи, и только в этот момент Женя замечает, что дрожит от холода. Он медленно ведёт её к своей машине. Про себя Женя усмехается, эта машина уже стала символом «приключений». Каждый раз, когда они куда-нибудь ехали на ней вместе, что-нибудь да случалось. Но Женя старательно отмахивается от этих мыслей: новые неприятности — последнее, что им нужно.

Глеб выкручивает обогреватель на максимум. Стягивает с себя куртку и накидывает на Женю. Она протягивает руки к к потоку тёплого воздуха и чуть ли не растекается лужицей от блаженства.

— У меня в рюкзаке есть тёплые носки, я хотел… — Глеб замирает, пытаясь договорить, но получается у него не сразу. — Хотел отдать бабушке, она тоже вечно замерзала…

«Они ей уже не пригодятся», — остаток фразы повисает в воздухе.

Глеб, не глядя на Женю, достаёт с заднего сиденья рюкзак и кладёт ей на колени. На лице не дёргается ни один мускул, как будто всё в порядке. Женя старается скрыть дрожь в пальцах, когда расстёгивает молнию и залезает рукой внутрь. В большом кармане на ощупь находит папку с документами. Она не собирается её доставать, но на уголке одного из листов замечает логотип компании. Она слышала о ней. Хорошая фирма. Женя вспоминает, что Глеб ушёл со стажировки, чтобы сначала помогать бабушке, а потом взять её работу на себя. И что-то ей подсказывает, что стажировался он в компании, логотип которой красуется на этих бумагах. Она и представить не могла, что Глеб забрался так высоко. Конечно, Женя не считает его глупым или недостаточно образованным, но теперь отчётливо понимает, что он действительно был готов на всё, чтобы любыми способами удержать бабушку на этом свете.

Он очень её любил, и будет любить даже после смерти. Теперь слова собственной бабушки о том, что Глеб может продолжить жить чужой жизнью, уже не кажутся невероятными.

Именно от этого убежала сама Женя — от собственной семьи, лишь бы только пойти своим путём. Этому её научила бабушка, теперь Жене предстоит научить Глеба. Он заслуживает большего. Глеб вправе выбрать собственный путь.

— Что будешь делать с общежитием? — Женя находит шерстяные носки и закрывает молнию, чтобы случайно не углядеть ещё чего-нибудь лишнего в его вещах.

— Я не могу его оставить. — Глеб поворачивается к Жене,словно читая следующие вопросы в её глазах. — Пока я не разберусь с виноватыми и не найду себе замену.

Последнее слово он произносит совсем тихо. Словно одна мысль об этом кажется ему крамольной. Женя уверена, что в его голову закрадывается мысль о том, а не предаёт ли он память Бо-Бо. Но пока она молчит, лишь осторожно кивая в ответ. Вместо продолжения разговора она аккуратно снимает обувь и натягивает на ноги толстые вязаные носки с узором из бутонов роз. Они сразу напоминают о тех цветах, что выращивает бабушка, о варенье, которое она из них делает и оставляет в подполье до зимы. Бабушка делала так год за годом… Она ведь наверняка причиняла себе боль всякий раз, когда смотрела на эти розы, напоминавшие о Бо-Бо. Но так она хранила и память о ней.

— Лучше? — Глеб касается колена, и от неожиданности Женя вздрагивает.

— Они чудесные. — Она улыбается, шевеля пальцами на ногах.

— Мы почти приехали. — Глеб переводит тему, вновь сосредотачиваясь на дороге.

Они останавливаются минут через десять у обычного кирпичного дома с огороженной

территорией, заезжают за железные ворота. Женя разглядывает территорию внутри: детскую площадку, аккуратно подстриженные кусты, альпийскую горку, обросшую мхом. Ближе к дому раскиданы многочисленные клумбы с цветами, и только некоторые из них начали засыхать — кто-то явно грамотно подобрал сорта, чтобы цветы подольше радовали жильцов.

— Бабушка любит этот дом. Ей нравится бывать у меня в гостях.

Глеб совершенно не замечает, что говорит о ней в настоящем времени. И Женя не собирается его поправлять. Они поднимаются на второй этаж в полной тишине, вокруг не раздаётся ни звука, и это успокаивает.

Глеб открывает дверь в квартиру. Щёлкает выключателем, и яркий свет заливает широкий коридор. Первое, что бросается Жене в глаза — чистота. Глеб отодвигает дверь встроенного шкафа, за которой прячутся тумбочка, коробки с обувью и верхняя одежда.

— У тебя очень красиво. — Слово «уют» никак не идёт на язык. В квартире… довольно тоскливо. Как будто в ней никто не живёт.

— Я не часто тут появляюсь. Заглядывал иногда в свободное время, а его было не так много. Ну или чтобы подумать — тут всегда тихо.

Женя внимательно смотрит на Глеба, пока он говорит, чувствуя себя кем-то вроде психолога, который должен выслушать клиента, чтобы тому стало легче. Но как только Глеб оборачивается к ней, она торопливо нагибается, чтобы снять обувь. Она не хочет, чтобы её забота показалась ему слишком навязчивой.

Разувшись, Женя подходит к нему. Выглядит он потерянным, как будто пришёл не в свою квартиру.

— Иди сюда. — Женя притягивает его за шею себе. Обнимает крепко, как никогда остро ощущая, что сейчас перед ней совсем не тот Глеб, к которому она успела привыкнуть. Ему плохо, хоть он и пытается старательно это скрыть. — Не закрывайся от меня.

Женя касается его груди, медленно