Эй ты, из триста седьмой! - Джулиан Хитч

— Нам стоит вернуться в общежитие. — Она не спрашивает, а просто так выражает свою поддержку, зная, что Глеб не бросит дядю Васю. — Расскажи о них.

Женя аккуратно высвобождается из объятий Глеба, чтобы одеться. Позади неё он подбирает свои джинсы, шурша тканью по полу.

— Это были всего лишь догадки… — Глеб начинает одеваться. — Когда бабушке отдали меня под опеку, они уже работали в общежитии каждый на своём месте. Тогда я не обращал внимания на их взгляды или просьбы дяди Васи поговорить с Бо-Бо. Думал, что это может быть из-за меня, потому что я ему не нравился. Но всё оказалось куда романтичнее. У них был короткий роман, который бабушка с оборвала, чтобы заниматься мной. Я лишил Бо-Бо всего в её жизни, может, и не сразу, но…

Женя внимательно слушает, ловя себя на мысли, что не удивлена этой истории. Наверное, где-то в глубине души она подозревала, что дядя Вася был неравнодушен к Бо-Бо.

— Дядя Вася в какой-то момент прекратил попытки достучаться до бабушки, но шли годы, а его любовь не исчезла. Бабушка сумела спрятать свои чувства, а вот у него не получалось. — Глеб останавливается. — Я должен был сообщить ему сам, быть с ним рядом… Должен был это сделать ради бабушки! Она бы не оставила его один на один с горем… Бабушка бы не оставила, не поступила так.

Женя понимает, сейчас отличный момент, чтобы объяснить Глебу, что он ничего не должен бабушке. Всё это только его мысли, а она его ни о чём не просила. И даже если её молчание было многословным, то ради себя он должен был ей отказать. Вероятно, ему было бы легче всё это принять, не проживай он её жизнь.

Только слова никак не идут, застревают в горле. И Женя ругает себя за это, ведь Глебу нужна её помощь. Он подходит к ней, вряд ли подозревая о её внутренних метаниях, притягивает к себе и целует в губы. И все мысли из её головы улетучиваются. Оторвавшись от неё, он задыхается, так же как она. Его ладони опускаются на её обнаженную грудь, он начинает беспорядочно целовать её в губы, скулы, шею… Руками гладит везде, куда только может дотянуться. Женя ощущает, как внизу живота вновь разливается тепло возбуждения. Глеб шумно втягивает запах её волос, потом утыкается лбом ей в макушку.

— Сейчас я бы хотел заниматься совершенно другим, но у меня есть обязательства перед…

Глеб не договаривает, но ему не обязательно это делать, Женя и так всё понимает.

— Нам нужно ехать, — мягко отстраняется она.

Ей хочется разделить с ним все тяжелые минуты. Она поедет с ним не ради компании, а чтобы быть рядом и дарить свою поддержку.

Они собираются в молчании. Глеб подбирает её вещи и передаёт ей в руки, мягко проводя по запястью.

— Можно?..

Глеб вытягивает из вороха её вещей бюстгальтер, предлагая Жене помочь ей в том, чтобы одеться. Она кивает, и Женя наслаждается нежными аккуратными прикосновениями, в которых нет сексуального подтекста — только забота. Женя разворачивается к нему спиной, чтобы он мог застегнуть на ней бельё. Потом также осторожно помогает надеть футболку.

Женя видит, что Глеб словно пытается остаться в этом мгновении, запомнить всё, что происходит между ними.

Он заканчивает с её одеждой, и магия момента пропадает. Сам Глеб собирается торопливо, и в результате выглядит неряшливо. Хотя дело не столько в его одежде, сколько в выражении лица и усталом взгляде.

В общежитие они едут молча. Но уже через пару минут Глеб включает радио, чтобы заглушить повисшую в салоне тишину.

У общежития скорой нет. Либо дядю Васю уже увезли в больницу, либо помогли прийти в себя и оставили в общежитии. Глеб выходит из машины, не прося Женю остаться в салоне. То ли ему уже плевать на возможное осуждение, то ли он просто об этом не задумывается. В отличие от него Женя не может в одно мгновение забыть о последствиях. Не будет ли она об этом жалеть? Не станет ли новой Зоей?

Тряхнув волосами, словно отгоняя любые сомнения, Женя решительно открывает дверь и выходит на улицу. На крыльце общежития она видит дрожащую Ксюшу, которая грызёт ногти, то глядя по сторонам, то на часы. Глеб хватает Женю за руку и тащит ко входу, как будто не намерен её отпускать от себя ни на минуту.

— Ксюша…

Глеб обращается к сестре ровно в тот момент, когда дверь за её спиной открывается и на крыльцо выходит несколько человек. Среди них Миша, Кира и Маша.

Глава 43

Миша первым шагает в сторону Жени, но, опустив взгляд и заметив, что за руку её держит Глеб, останавливается. Женя не пытается отступить в сторону — поздно. Лишняя суета только усугубит ситуацию. Да и рядом с Глебом ей спокойнее.

— Что здесь происходит? — недружелюбно спрашивает Глеб, недовольно разглядывая троицу. — Кажется, вы все должны быть в своих комнатах в такое время?

Глеб возвращается к привычной роли коменда, который всех раздражает одним фактом своего присутствия. И Женя знает, что та неприязнь, которую испытывают к нему, может перекинуться и на неё. Вряд ли её «друзьям» понадобится много времени, чтобы сложить два и два. Она готова выдержать бой, но воевать с ними на постоянной основе?.. Вряд ли. Но и бросать Глеба она не собирается.

— Должны, но не обязаны… — нарочито развязным тоном отвечает Миша и делает ещё один шаг вперёд. — А все твои придирки касаются только нас или её тоже? — Он указывает на Женю пальцем.

— И её тоже!

Глеб дергает её за руку и толкает вперёд. И самое страшное — отпускает. Женя спотыкается и буквально падает в руки Киры. От ощущения предательства разрывается сердце. Глеб не мог так с ней поступить! Женя не разворачивается, чтобы не встретиться с ним взглядом и не увидеть черноты, что скрывается в нём.

— Вы думаете, что выговор никто не получит? Считаю до одного, чтобы вы исчезли с глаз моих.

Никто не двигается с места, замирая в молчаливом оцепенении. Тень начинает отсчёт:

— Десять…

Ксюша вытирает с лица слёзы и, обернувшись к остальным, первой идёт ко входу в общагу, всхлипывая на ходу.

— Девять…

Кира реагирует следующей. Прижав