Жестокие игры - Диксон Уиллоу

— С кем? — он смотрит на меня в замешательстве.

— С кем ты был? — повторяю я.

— С Уильямом? — спрашивает он, как будто не понимает, о чем я.

— Ты трахался с Уильямом?

Он широко раскрывает глаза.

— Что? Фу, нет. Мерзость. — Он делает гримасу, как будто только что отсосал кусочек лимона. — Фу.

— Тогда с кем ты был? — повторяю я, немного успокоенный его реакцией.

— Ни с кем. — Он бросает на меня сбивающий с толку взгляд.

— Тогда почему ты ушел из комнаты?

— Потому что искал тебя. — Он расширяет глаза, и его рот образует маленькое «О», как будто он не хотел этого говорить.

Мой следующий вопрос замирает на губах, когда я осознаю это. Что за черт?

— Ты искал меня? — медленно повторяю я.

Он кивает, его глаза затуманиваются чем-то, похожим на гнев.

— Почему?

Он гневно смотрит на меня, но эффект портится его покрасневшими щеками и тем, как он облизывает нижнюю губу языком.

— Почему? — повторяю я.

— Потому что мне нужно было знать.

— Знать что?

— С кем ты трахался! — вырывается у него, и он вскакивает на ноги.

Я тоже встаю, хотя и немного медленнее.

— Что?

— Ты запер меня в нашей комнате и оставил одного, чтобы пойти на секс-вечеринку. — Он выдыхает сердитый звук, почти рычание, но не совсем. — Мне нужно было знать, что ты делаешь. С кем ты это делаешь.

Он ревнует?

По причинам, которые я не готов анализировать, это заставляет меня улыбнуться.

— Тебе важно знать, с кем я трахаюсь?

Он отводит взгляд в сторону.

— Нет.

Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к его уху.

— Я думаю, тебе не все равно.

Он вздрагивает и тихонько скулит.

— Я думаю, ты ревнуешь, — продолжаю я, наклоняясь еще ближе, чтобы мои губы касались его уха при каждом слове.

— Нет, — говорит он так тихо, что я едва слышу его.

— Лжец. — Я слегка кусаю его мочку уха.

Он дергается, как будто я ударил его электрошокером, и издает дрожащий вздох.

— Хочешь знать, чем я занимался, с тех пор как запер тебя в своей комнате и пришел на эту секс-вечеринку? — спрашиваю я и прижимаюсь щекой к его подбородку. Меня пробирает мурашки от ощущения его щетины на моей коже.

Он громко и безудержно стонет и откидывает голову назад, ударяясь о стену с глухим стуком.

— Хочешь? — спрашиваю я снова.

— Что? — шепчет он.

— Ничего. — Я провожу кончиком языка по его уху.

Он задыхается и выгибает спину. Наши груди и торсы сталкиваются, и я с трудом сдерживаю собственное вздох, когда он прижимается своим твердым членом к моему и издает еще один из тех сексуальных стонов.

— Правда? — спрашивает он задыхающимся голосом. — Ничего?

Я покачиваю бедрами и прижимаюсь к нему.

— Ни черта.

Он издает счастливый урчащий звук и извивается против меня, как нуждающийся котенок.

— Я должен наказать тебя за непослушание, — размышляю я, но позволяю ему продолжать тереться обо мне.

Он издает еще один тихий стон и хватает меня за талию. В отличие от него, я без рубашки, и его руки теплые, когда он трется о мои бока и скользит по моей спине.

— Что ты думаешь, котенок? — Я позволяю ему притянуть меня ближе, чтобы наши тела полностью соприкоснулись. — Мне наказать тебя?

Дверь открывается, но через секунду кто-то говорит: «Ой», а другой голос отвечает: «Горячо», после чего дверь снова закрывается.

— Ты это видел, котенок? — спрашиваю я хриплым голосом. — Потому что они нас точно видели.

Он кивает и прижимается щекой к моей.

— Тебе нравится эта идея? Что они не просто нас видят, а наблюдают за нами?

Его ответный стон громкий и безудержный.

— Я должен наклонить тебя и трахнуть прямо здесь, — шепчу я. — Это то, чего ты хочешь, правда? Ты хочешь быть моей шлюшкой и позволить мне использовать тебя, как я хочу.

Он кивает и проводит ногтями по моей спине, а следов боли достаточно, чтобы зажечь мою и без того кипящую кровь.

— Или, может, мне отвести тебя в одну из комнат. — Я снова лижу его ухо. Он вздрагивает и сжимает мою попку так сильно, что я чувствую, как тепло расцветает там, где его пальцы впиваются в меня. — Раздвинуть тебя и трахнуть на глазах у всех. Тебе бы это понравилось, да? Тебе бы понравилось, если бы все увидели, какая ты шлюха для меня.

— Киллиан, — говорит он тихим стоном. — Пожалуйста.

— Пожалуйста, что?

Он стонет и прижимается своим членом к моему.

— Чего ты хочешь, котенок? — я кусаю его за ухо.

Он поднимает одну ногу и обхватывает ею мое бедро, скрепляя наши тела.

Я позволяю ему тереться об меня и прижимаюсь губами к его уху.

— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Он проводит ногтями по моей спине, и мой член пульсирует, а яйца сжимаются.

Я отстраняюсь, но прежде, чем я успеваю что-то сказать, Феликс наклоняется вперед и прижимается губами к моим.

Его поцелуй жесткий и горячий, его язык настойчиво скользит по моим губам, побуждая меня открыться для него.

Я настолько ошеломлен, что мне требуется секунда, чтобы ответить на его поцелуй.

Горячее скольжение его губ по моим невероятно, и я стону, когда он проводит ногтями по моей спине и трется своим твердым членом о мой.

Он так жаждет, и его поцелуи одновременно сильны и страстны. Он идеальное сочетание отчаяния и покорности. Я поднимаю его другую ногу, чтобы он оказался верхом на моей талии, и прижимаю его к стене.

Он издает милый визг удивления и обнимает меня за шею, не отрывая губ от моих.

Мы не должны так поступать, но целоваться с моим сводным братом кажется совершенно естественным. Более того, это кажется правильным.

Глава двадцать третья

Киллиан

Дверь кабинета с грохотом ударяется о стену, за чем следует глухой звук падения человека на пол и слабый стон боли.

Я отрываю губы от губ Феликса и смотрю в сторону шума.

На полу лежит фигура в маске, а над ней стоят близнецы.

Феликс крепче обнимает меня и прижимается к моей шее горячими поцелуями с открытым ртом. Я наклоняю голову в сторону, чтобы ему было удобнее, а Джейс становится на колени рядом с Уильямом и снимает с него маску.

— Что вы делаете? — спрашивает Уильям, широко раскрыв глаза от страха, когда близнецы снимают маски и отбрасывают их в сторону.

— А ты как думаешь, что мы делаем? — спрашивает Джейс смертельно спокойным голосом.

— Я… я