Поймать солнце - Дженнифер Хартманн

припадая к ее рту. Обе ее руки обхватывают мои плечи и притягивают меня так близко, как только возможно. Ее нога обвивается вокруг меня, и я оказываюсь зажатым между ее бедер, пока ее грудь не прижимается к моей.

Элла откидывает голову назад от прикосновения.

— Макс, — стонет она. — Прикоснись ко мне.

Я не колеблюсь.

Мы оба неопытны, но неопытность ничего не значит, когда тебя обуревает потребность. Руководствуешься необузданным чувством. Все кажется правильным. Каждое прикосновение, каждое новое открытие имеет смысл. Руки просто знают, куда двигаться, и конечности переплетаются соответствующим образом, в то время как губы и языки танцуют в извечном ритме.

Я просовываю руку за пояс ее шорт и поглаживаю влажный кусочек ткани у нее между ног.

Элла вскрикивает.

Другой рукой я прикрываю ей рот, чтобы сдержать крик, от которого в комнату ворвутся мой брат или отец и разрушат момент. И это уничтожит меня. Я точно упаду замертво, если Эллу вытащат из моей постели до того, как я смогу заставить ее кончить.

Ее взгляд скользит по моей руке, когда я проникаю пальцами под нижнее белье. Она беспомощно стонет под моей ладонью, прежде чем я медленно убираю ладонь и прижимаюсь лбом к ее лбу.

Я закрываю глаза и издаю низкий стон, когда погружаю в нее палец и начинаю двигать им, входя и выходя. Шелковистое тепло обволакивает меня. Бархатный огонь. Наши лица на моей подушке в нескольких сантиметрах друг от друга, и ее теплое дыхание касается моих губ, а из ее горла вырываются тихие всхлипы. Мой палец скользкий, и я ввожу еще один, когда ее ноги сжимаются вокруг моей талии.

Когда основание моей ладони касается ее клитора, девушка дрожит.

— О, боже… — хрипит она, впиваясь ногтями в мои обнаженные руки. — Макс.

— Я держу тебя. Я здесь. — Открываю глаза, чтобы посмотреть, как она разваливается. — Держись за меня. Отпусти это.

Она сжимает меня крепче.

— Я… Это так…

— Приятно, правда? — Я сглатываю, мои боксеры обтягивают и душат. — Тебе нравится?

— Да.

— Ты хочешь кончить?

— Да… Макс… — Ее губы приоткрыты, щеки порозовели. — Это так приятно.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, с открытым рот и голодным языком. Она целует меня в ответ с такой же настойчивостью, и мы оба стонем и извиваемся, ощущая все это.

— У меня в тумбочке есть презервативы, — бормочу я, снова прижимаясь лбом к ее лбу.

Ей удается кивнуть головой.

— Это… это хорошо.

Моя рука набирает скорость, два пальца глубоко заполняют ее, проникают все дальше. Я толкаю сильнее…

И в этот момент она замирает, тихо вскрикнув.

Я отвожу лицо от ее лица, мои глаза вспыхивают.

— Я сделал тебе больно?

Она сжимает челюсть, но качает головой.

— Я в порядке… Продолжай.

— Элла. — Хочу вытащить пальцы, но она хватает меня за запястье, чтобы удержать. Чтобы я остался внутри нее.

— Пожалуйста, не останавливайся.

Нерешительность охватывает меня… пока Элла не берет все в свои руки.

Она просовывает руку под одеяло и проникает пальцами за пояс моих боксеров.

— Черт, — ругаюсь я, откидывая голову назад от волны удовольствия, прокатившейся по позвоночнику.

Она гладит меня. Вверх и вниз, ее хватка тверда.

Я продолжаю ласкать ее пальцами, тереть клитор.

Яростно, отчаянно, мы оба на грани.

Я стягиваю боксеры с бедер, сдвигая их до середины бедра, освобождаясь от стеснения, давая ей лучший доступ. Я бесстыдно оседлал ее руку, а она — мою. Разливается жар. Покалывание усиливается. Матрас скрипит, изголовье кровати слегка ударяется о стену. Элла сжимает меня, хлюпающий звук моих пальцев, входящих и выходящих из нее, эхом разносится по тихой комнате.

Мой язык снова у нее во рту, беспорядочный, неуклюжий, подстегиваемый безудержной потребностью.

Все ее тело напрягается, когда моя рука находит идеальный ритм, и ее мычание и хныканье вливается в мой приоткрытый рот. Ее глаза закрываются, рука сжимается вокруг меня, когда она кончает.

Я заставляю себя открыть глаза, чтобы увидеть, как ее лицо преображается от удовольствия, и она издает тихий, хриплый крик, вибрируя в моих руках.

Она гладит меня быстрее, даже несмотря на волну удовольствия, проносящуюся сквозь нее.

И это все, что требуется.

Мое тело напрягается, воспламеняется и отпускает.

Хриплый стон вырывается из меня, когда я выплескиваюсь на ее бледный живот, а затем мы оба падаем и одновременно выдыхаем.

Элла, лежащая напротив меня на подушке, открывает глаза, ее рука скользкая и липкая, когда она ослабляет хватку. На лбу у нее блестит пот, пока она ошеломленно смотрит на меня. Я вытаскиваю из нее пальцы, и она вздрагивает, сквозь зубы вырывается тихое шипение.

У меня перехватывает дыхание.

— Я сделал тебе больно.

— Нет. Я в порядке.

Моргая, я выдергиваю руку из ее нижнего белья, поворачиваюсь и включаю прикроватную лампу. Когда смотрю на свою руку, оба пальца перепачканы кровью.

Я поворачиваю к ней голову.

— Элла…

— Я в порядке, Макс, правда. Я просто почувствовала легкое давление. Ничего страшного. — Она перегибается через край кровати и ищет, чем бы вытереться.

Я натягиваю боксеры и медленно поднимаюсь с матраса, затем достаю из комода свежую футболку и подаю ей. Отворачиваюсь, пока она приводит себя в порядок.

— Прости, — бормочу я. — Я поддался моменту. Мне следовало быть осторожнее. — Бросив на нее быстрый взгляд через плечо, замечаю, что она натягивает свою майку через голову. — Я не был нежен.

Элла поправляет свои волосы, проводя пальцами по спутанным прядям. Она смотрит на меня, ее щеки ярко-розовые, а глаза все еще остекленевшие.

— Я в порядке.

— Этого не должно было случиться. Это должно было произойти, когда мы… — Сглотнув, я позволяю своему голосу затихнуть, внутри у меня все сжимается от чувства вины. Я, как полный идиот, сломал пальцами ее драгоценный барьер. Выдохнув, провожу рукой по волосам и опускаю взгляд. — Я сейчас вернусь.

Я выхожу из спальни и тихонько направляюсь в ванную комнату через коридор. Мое отражение смотрит на меня, демонстрируя покрасневшую кожу, растрепанные волосы и следы ногтей на предплечьях. Следы от ногтей Эллы. Потому что мои пальцы были внутри нее, и я заставил ее кончить.

Святое дерьмо.

Тяжесть того, что только что произошло, обрушивается на меня, когда я открываю кран и судорожно выдыхаю. Мою руки в раковине и наблюдаю, как вода окрашивается в красный цвет от ее крови.

Эта картина пронзает мою грудь.

Когда возвращаюсь в комнату с теплым влажным полотенцем, Элла прячется под одеялом, и только ее голова выглядывает наружу. Я передаю ей полотенце и забираюсь рядом, выключая свет. Несколько секунд мы молчим, лежа бок