Скальпель для шейха - Катерина Снежная

— У меня нет отношений ни романтического, ни сексуального характера ни с кем из вышеперечисленных людей, — отчеканила я ровным голосом.

— Не покидайте город, — попросил детектив.

В душе поднялась волна негодования. Они расстроены, что не свидетель, возможно, солгал. Ведь именно так Смит и смотрит на меня. Как будто я обязана, должна оказаться такой и уже биться головой о стол в мечтах увидеть Брицкрига. Я чуть не рассмеялась, сжала зубы, недобро кивнула в ответ на слова детектива. А ведь он прав.

Когда я вышла из отделения полиции, стояла ночь. Деловой центр опустел, а развлекательный наполнялся. Выходные праздновали с размахом. На машинах, пешком, в скверах сидели ряженые, уже навеселе, люди. Отовсюду доносились смех, пугающие выкрики, разговоры. Я шла и не чувствовала ног, ощущая отгороженность от мира.

В сумке зазвонил сотовый, я взяла трубку. Сотрудник госпиталя спросил имя, а затем представился сам и сообщил:

— Соболезную, мэм. Час назад ваш муж скончался.

От услышанного возникло ощущение, что прямо в мозг влетел снаряд, взорвался внутри, расходясь волной в радиусе метра от тела, выбивая все мысли. Разом забылись все слова на английском языке.

— Как умер?

— Нам нужно, чтобы вы приехали в госпиталь. Заполнить бумаги, провести освидетельствование, решить вопрос с похоронами.

— Как?

— Разодрал сонную артерию.

Я опустилась на корточки, пригибаясь к земле. Телефон выскользнул из рук. «Это моя вина. Я вывела Андрея из психоза».

Кто-то подошёл, помог добрести до ближайшей скамьи, усадил. Спрашивали, не вызвать ли скорую. Я едва понимала, о чём просят. Отказалась, и меня оставили в покое.

Мир густел, сжижался и, наконец, придавил. Реальность застыла. Пару часов я сидела неподвижно. Вдыхая тёплый ночной воздух, погружённая в себя, в глубокую медитацию. Затем перезаказала билеты до Улан-Удэ через пару часов.

46

Глубокой ночью я вернулась домой. Хотела по минимуму собрать вещи. Или попытаться. Мир разделился на "до" и "после".

Я не заметила на ночной улице чужую машину, которую ни разу здесь не парковали. Лишь устало вошла, включила светильник и замерла.

Галиб сидел на кухне, не включая света.

Он поднял голову, улыбнулся, осматривая мой вид. Угрюмое заплаканное лицо, растрёпанный волос, неаккуратный вид говорили, что я крайне измотана, напугана, и у меня нет сил.

— Потеряли тебя, — сообщил негромко, пока я раздумывала, что же делать дальше.

— Что ты здесь делаешь?

У меня не было сил ни бежать, ни бояться. И раз он сидит на кухне, то тоже в курсе, что я спала с Марсом. Все так думали. И он давно внёс меня в свой список жертв. Иначе бы не случился бы Академгородок, да и Дубай тоже не случился бы.

Я всё ещё стояла рядом с входной дверью на улицу, поэтому развернулась к нему, разглядывая его лицо, изменившееся за прожитые годы.

Он стал выглядеть более зрело.

— Жду тебя, — ему не понравился тон, и он слегка нахмурился, на лбу залегла складка недовольства. — Мне сообщили, ты была в полиции.

И снова изучающий пристальный взгляд на лицо, пока я вяло оглядывала шкаф в поисках подходящей сумки.

— Я была в морге, — решила, что всё-таки стоит переодеться. Паспорт и деньги всё равно на втором этаже, и в любом случае придётся за ними подняться.

Галиб, кажется, удивился, озадаченно свёл брови.

— Он покончил с собой, — слёзы подступали и так и норовили вырваться наружу, внутри шевельнулась злость. — Из-за тебя!

Галиб достал из-под стола пистолет, и я замерла, разглядывая оружие. Огнестрельные раны бывают разные. Некоторые совсем не опасные, но как плохо он стреляет?

— Вовсе нет. Ему помогли. Неужели ты не понимаешь, что даже такой свидетель не нужен. Что тебе сказали в полиции?

— Мне нужно переодеться, — отозвалась я, решив, что лучше не спорить, не осознавая, что говорю невпопад.

Если Смит прав, то против лома нет приёма, никакого, кроме хитрости. Я прислушивалась к себе. Сделала осторожный шаг к двери.

— Далеко собралась?

Он встал. Его лицо выражало обманчивое спокойствие, несколько удивлённое, и всё же очень уверенное.

— Не стоит думать, что от тебя что-то зависит.

И я расхохоталась. Звонко, нервно, совершенно без смысла, так что Галиб сузил глаза.

— Я сказал что-то смешное?

— Да, — посмотрела на него, продолжая глупо улыбаться.

— Что?

— Я сейчас дернусь, ты выстрелишь. Убьёшь меня, и это, — я смерила его взглядом полным ярости, указывая на пистолет. — Зависит только от меня.

Он тоже понял, усмехнулся. Ему понравилась шутка.

— Иди наверх, — приказал он.

Я отрицательно покачала головой и не сдвинулась с места.

Он смерил меня сверкнувшим взглядом и нажал на курок. Раздался выстрел. Резкий угрожающий хлопок, оглушивший целиком. Так что я наклонилась к полу, инстинктивно согнулась от страха, закрылась руками и вжала голову в плечи.

— Я попросил вежливо. Второй раз не буду.

Я подчинилась, передвигая вдруг ставшие враз негнущимися ноги. Лестница показалась Эверестом. С трудом поднялась на второй этаж. Галиб шёл следом.

Мы вошли в спальню, и он дулом указал на кровать.

— Раздевайся и ложись.

Казалось, это бессмысленно. Слёзы струились по моему испуганному лицу, пока дрожащими руками я стягивала с себя одежду. Затем легла на кровать. Он лег на меня, резко приспустив до колен штаны.

Лицо находилось совсем рядом, и я задохнулась от тяжести его тела. Галиб не двигался, ждал, когда успокоюсь, и пока комнату не заполнят мирные звуки ночи. Смотрел мне в лицо, в глазах, где всё так же таился огонь безумия. А мне, несмотря ни на что, сквозь слёзы, до дрожи, до отчаяния, хотелось отвечать яростью. Ударить. Отомстить.

— Ты самая красивая женщина из всех, что я знал.

— Отпусти.

— Ты хочешь совсем другого, — прошептал он, покрывая легкими, дразнящими поцелуями линию подбородка. — У тебя обманчивый скромный вид. С виду смирная. Но как же ты пахнешь, какой шлейф идет от тебя. Какая притягательная.

Губы ласковыми движениями коснулись мочки уха. Его горячее дыхание жгло по замершей коже, а я дышала гневом, мешающимся с болезненным чувством обиды, несправедливости. Гнев переходил и выдыхался в открытое отчаяние.

— Все, что я хочу, чтобы ты оставалась со мной. Пока ты со мной, ничего тебе не грозит. Никакого безумия. Ты в полной безопасности. Ведь то, что тебе рассказали, неправда, — шепот сводил с ума.

Одной рукой Галиб фиксировал мои руки над головой. Сам сдвинулся чуть в сторону. Придерживая ногой мои ноги, свободной рукой он медленно расстегнул пуговицу на штанах, потянул с характерным звуком