Временная жена - Катарина Маура

оба молчим, пока я оплачиваю счет. Я совсем не ожидал, что вечер сложится именно так. Мои пальцы касаются ее пальцев, когда мы идем к выходу, но она отстраняется, прежде чем я успеваю взять ее за руку, что еще больше раздражает меня. Моя собственная жена даже не хочет держать меня за руку на публике, и это меня бесит до чертиков. Она может говорить, что у нее нет никаких чувств к Бену, но он достаточно сильно повлиял на нее, чтобы она отдалилась от меня.

— Лука Виндзор?

Валентина напрягается, ее тело становится жестким, и я оглядываюсь назад, чтобы увидеть Мигеля Гарсию, стоящего перед рестораном. Его глаза скользят с Валентины на меня. Он протягивает руку, и я неохотно пожимаю ее, озадаченный тем, почему генеральный директор крупнейшей страховой компании страны смотрит на мою жену с такой враждебностью. Неужели он не ценит свои собственные глаза?

— Тебя, оказывается, не так просто найти, Лука, — говорит он, а затем снова смотрит на Валентину. Его бровь слегка поднимается, на лице появляется ухмылка. — Я неоднократно звонил в твой офис и отправлял письма твоей секретарше, но, похоже, твой график всегда заполнен. Сколько бы я ни предлагал инвестировать.

В глазах Валентины мелькает паника, и она опускает взгляд. Это не в ее стиле — нарочно игнорировать потенциальных клиентов, особенно тех, с кем у нас уже есть деловые отношения. Что все это значит? Она знает, что он отвечает за каждый страховой полис Виндзор. Если бы он инвестировал хотя бы часть своих страховых фондов в нас, это могло бы изменить все.

Семья Гарсия столь же влиятельна и богата, как и семья Виндзор. По сравнению со всей их империей, Мигель и ReInsure — просто маленькая рыбка. Вот насколько могущественна семья Гарсия. Мигель не глава семьи, но он достаточно влиятелен, чтобы стать генеральным директором одной из их самых прибыльных компаний. Я не могу относиться к нему легкомысленно.

Я оглядываюсь на Мигеля, только чтобы обнаружить, что он пристально смотрит на мою жену. Он старше, но даже я не могу отрицать, что он красив. Сначала мне приходится разбираться с чертовым Беном, а теперь этот ублюдок появляется из ниоткуда. Может быть, я недостаточно занимаю свою жену, если у нее есть время привлекать всех этих чертовых мух.

— Ты, возможно, не помнишь, — произносит он, — но я до сих пор помню, как ты в детстве сидел у меня на коленях. — Он усмехается. — Я был другом твоего отца.

Я сжимаю зубы.

— Действительно, не помню. Я не сентиментален, мистер Гарсия.

Я делаю шаг ближе, поднимая на него холодный взгляд.

— Но нет ничего, что я ненавижу больше, чем людей, которых я не знаю, говорящих мне о моих родителях.

Он выглядит ошеломленным, но кивает.

— Что ж, я могу это понять.

Он достает кошелек и протягивает мне визитку.

— Я уже давал вашему секретарю свою визитную карточку, когда встретил ее несколько месяцев назад, но, очевидно, она так и не дошла до вас.

Я пристально смотрю на визитку и кладу руку на пояс Валентины.

— Похоже, здесь произошло какое-то недоразумение, — говорю я ему мягким голосом, несмотря на свой гнев. — Вы, кажется, считаете, что Валентина просто секретарь. Вы ошибаетесь. Она единственный человек, которому я доверяю больше всех, моя правая рука, фактически мой соруководитель. Если она не назначила вам встречу, значит, на то есть свои причины. Мне не нужно знать почему, и, честно говоря, мне все равно. Если она говорит «нет», значит, нет. Я уважаю ее мнение превыше всего, и я настоятельно рекомендую вам поступить так же.

Моя жена смотрит на меня с таким удивлением и признательностью, что мое сердце дрогнуло. Разве она не понимает, как высоко я ее ценю? Наверное, нет. В конце концов, я никогда не говорил ей обо всем этом. Возможно, невысказанные слова нанесли больше вреда, чем я предполагал.

Я веду ее к выходу. Черт возьми, мне просто хочется забрать жену домой. Этот вечер — полный пиздец. Я хотел провести с ней время, но все, что получилось, — это чувство, что между нами образовалась еще большая пропасть.

Швейцар передает мне ключи. Я открываю дверь машины для своей жены, но она даже не смотрит на меня. Ее взгляд устремлен на Мигеля.

Я нервно завожу машину и на мгновение откидываюсь на спинку сиденья.

— Сначала Бен, теперь Мигель, — бормочу я, на мгновение закрывая глаза. — Что у них есть, чего нет у меня?

Валентина поворачивается ко мне, ее глаза полны муки.

— Лука, — ее голос дрожит. — Все совсем не так, я клянусь. Мигель… он… он мой отец.

Я уставился на нее с широко раскрытыми глазами. Мигель Гарсия, генеральный директор крупнейшей страховой компании страны, ее отец? Как я мог этого не заметить во время бесчисленных проверок биографии, которые я проводил?

Есть только один способ, которым это могло остаться скрытым от меня. Моя бабушка. Она должна была знать и решила не раскрывать этого, но почему?

Глава 43

Лука

— Что привело тебя сюда так рано? Почему ты не привел Валентину? — спрашивает бабушка, усаживаясь напротив меня за обеденный стол. Прислуга подает нам завтрак, но аппетита у меня нет.

— У нее была встреча с утра, — честно отвечаю я. — К тому же я не хотел, чтобы она присутствовала при этом разговоре.

Мягкая улыбка бабушки исчезает, уступая место той беспощадной решимости, которую она обычно демонстрирует лишь с посторонними.

— Понятно, — говорит она, махнув рукой, призывая меня продолжать.

— Мигель Гарсия.

Ее лицо каменеет, и она тяжело вздыхает.

— Генеральный директор ReInsure, верно?

— Не прикидывайся, — раздраженно бросаю я. Я обожаю свою бабушку, как и все мои братья и сестры, но наши отношения всегда были иными. Мы никогда не были по-настоящему близки, отчасти потому, что я не чувствую, будто она всегда действует в наших интересах. Если бы это было так, она не стала бы настаивать на моей помолвке с Натальей. Мне также не нравится, что она не подтолкнула Ареса к его счастью раньше, когда всем было очевидно, что на самом деле он любит Рейвен, а не ее сестру. Я не уверен, что она поставит наши чувства и счастье выше выгоды. Мои братья и сестры ослеплены своей любовью к ней и благодарностью за то, что она приютила нас после смерти родителей, но я — нет.

— Когда ты узнал? — разочарованно спрашивает она.

Я смотрю на нее, подбирая слова с особой осторожностью. Все, что я знаю, —