Судьба в наследство. 2. Судьба в наследство - Елена Александровна Ковалевская

Тем временем старуха, не говоря ни слова, повела нас в длинный сарай, который временно должен был стать конюшней. Она грозно стояла и наблюдала за нами, пока распрягали коней, ставили их в импровизированные стойла и снимали переметные сумки. В общем, следила, не отводя глаз, словно мы были вражескими лазутчиками на союзных землях. А едва управились, так же не проронив ни звука, она махнула нам рукой, мол, за мной и бодро заковыляла в пристроенный к внешней стене флигель.

Там, под точно таким де неусыпным надзором, нас вселили, роздали постели, подали постную кашу на воде и сухие лепешки, а после закрыли на замок, оставив одних во всем здании.

- Ничего себе, теплый приемчик! - выдохнула Герта, слыша, как старуха натужно проворачивает ключ в замке. Тот явно не смазанный со времен образования Союза нещадно скрипел, пощелкивая шестернями. - Эти элионитские курицы совсем на уединении помешались, раз даже от сестер по Вере отгораживаются!

- У них всегда так, - заметила Юза, с подозрением разглядывая содержимое мисок. - С нами ни одна сестра разговаривать не будет, вернее не должна, пока их настоятельница разрешит.

- А как же с ними общаться? Неужели знаками? - удивленно захлопала глазами Агнесс.

До этого девочка оглядывалась по сторонам: попробовала на мягкость матрас на топчане, попыталась даже, привстав на цыпочки, выглянуть в зарешеченное окошечко, а теперь в недоумении уставилась на нас.

- Нас что, всегда взаперти держать станут? - вопросы от нее посыпались один за другим.

- Да нет, - отмахнулась Юозапа. Похоже, среди нас сестра одна оказалась знатоком устава Орден Святой Элионы Смиренной.

Она оставила в покое миски с серым кашеобразным месивом, и теперь сосредоточенно рылась в своей седельной сумке.

- Через неделю, другую уже вовсю с нами перешептываться начнут, пока настоятельница не видит... Эх, хорошо что я запасливая! - и она с победным видом извлекла коляску кровяной колбасы.

- А как же до этого быть?! - кажется, девочку сильно потрясли порядки в этой обители.

- Посмотрим, - пожала я плечами. - Главное будет - узнать у настоятельницы когда собираются вывозить отсюда сестер. А то если они промешкают - никому, ничего хорошего не светит.

Нас продержали запертыми до следующего утра, а наутро, когда отзвучал колокол, распускающий всех с первой молитвы, та же старуха отрыла дверь и жестом пояснила, чтобы двое из нас следовали за ней. Вызвались мы с Гертой. Каково же было изумление, когда она вместо того, чтобы вести к настоятельнице, потащила нас на конюшню и, вручив вилы, указала широким жестом - убирайте. Так же меня неприятно удивило то, что в яслях оказалось подопревшее сено и ни фунта овса. Естественно наши кони к подобному корму не коснулись.

- Сестра, вы что издеваетесь?! - взвыла Гертруда, тоже заметив подобное безобразие. - Жеребцов хотите нам попортить?!

Она ухватила пучок этого прелья и сунула бабке под нос.- Да один наш конь стоит дороже, чем вся ваша обитель вместе с сестрами! Они не могут питаться таким - им животы посворачивает! Если в бейлифате прознают, вас из кулька в рогожку вытряхнут, чтобы взамен этих купить!

Но старуха лишь скривилась, отпихнула от себя пук и вновь властно указала на вилы. Герта оглянулась на меня, ища поддержки.

- Насыпь последнее в торбы из наших запасов, - распорядилась я, - А мне, думаю, заставить настоятельницу со мной потолковать.

Услышав, старуха встала крестом в дверях, ясно давая понять, что никуда меня не пустит. Тогда я, покачав головой, посоветовала:

- Если я захочу, то пройду, меня здесь сдержать некому. Так что лучше сами доложите.

От таких слов бабку перекосило. Разгневанно запыхтев, она с прищуром уставилась на меня. Но старшая сестра, увидев старухино сомнение, оторвалась от засыпки овса по торбам и рявкнула:

- Бегом! Одна нога здесь, другая там!

Бабка вздрогнула от неожиданности, еще раз кинув на нас полный ярости взгляд, неспешно развернулась и с величием папского легата в Великом посольстве заковыляла по направлению во внутренний двор обители.

Когда та отошла, чтобы уже не могла слышать нас, Герта заметила:

- Ой, чую я, нахлебаемся мы здесь. Чтобы заставить этих куриц предпринять что-нибудь для своего спасения лет пять потратить надо, - она повязала торбу на морду своему жеребцу первому. - Кушай, кушай миленький... - сестра ласково потрепала его за гриву. - Есфирь, а ты как думаешь?

Я неопределенно пожала плечами, потому как тоже чувствовала, что дела здесь пойдут не так, как нам хотелось бы. В последние дни моя подозрительность возросла до небес, я начинала опасаться каждого куста. К тому же письмо, что написала наша матушка местной настоятельнице, вызывало у меня сомнения. Вскрыть, не нарушив печати, у нас не получилось, оставалось лишь догадываться о его содержимом. Памятуя о дороге сюда и об увеличивающихся с каждым днем толпах беженцев, я понимала, что война не за горами. И от этого хотелось как можно скорее решить, как же быть дальше, узнать, что будет с обителью, и с нами заодно.

Уцелеть женскому монастырю там, где скоро разразятся самые жаркие сражения, дело немыслимое, сродни чуду из чудес. Пока мы ехали сюда, я оценивала местность, ее значение в обороне, важность, возможность удержания рубежей. А когда увидела обитель на холме, то окончательно пришла к выводу, что по своему расположению она и есть один из оплотов обороны, способный удержать этот участок побережья. При наличии рук защищающих ее, захватить стены, как и гавани расположенные у подножья холма, будет очень сложно. Монастырь занимает господствующую высоту, а значит, используя его как цитадель можно довольно легко удержать и прилегающие к нему земли. Небольшое расстояние меж ним и городом так же способствует, чтобы превратить его в форпост наших войск.

Две боевых цитадели на высотах, с которых с легкостью можно удержать все видимое побережье, а главное удобные бухты, куда могут пристать галеры нурбанцев - что может быть слаще такого кусочка? Да едва нурбанцы увидят обитель, то первым же делом прикажут захватить ее! А кому тут с ними сражаться?! Не сестрам же...

Хотя