Судьба в наследство. 2. Судьба в наследство - Елена Александровна Ковалевская

себя, до сих пор не веря услышанному. Ее совсем поняв, что имела в виду старуха, когда намекала на просьбу Серафимы, попробовала ее образумить. - Если нурбанцы высадятся на побережье, то монастырь и получаса не выстоит, если они захотят заполучить его себе. Да... Да наши войска выдворят вас!..

- Господь этого не допустит, - отрезала мать, давая понять, что эта тема закрыта. - А теперь дочери мои, поговорим о вашем недостойном поведении в святой обители. Вы, не пройдя недельную очистительную епитимью молчанием, посмели явиться ко мне. Нарушили...

Настоятельница понесла какую-то околесицу о смирении и покаянии, посте в течение месяца. Говорила прочие глупости, которые вовсе были недопустимы - война была уже на носу. Времени на все ритуалы, положенные по уставу элиониток, попросту не было.

И тут я не выдержала.

- Вы же должны понимать, что ждет сестер, когда враг высадиться на побережье. Возможно, бухты не удержат и тогда... Неужели вы не понимаете, что после для всех наступит кошмар?!

Мать, возмущенная из-за того, что я посмела перебить ее. Она привстала в кресле и, опершись о стол руками, нависла над ним, еще больше став похожей на грифа.

- Если господу угодно, то он не допустит! - громыхнула она. - А если что случится, то такова будет Воля Божья!

- Воля Божья?! - с тихим ужасом вторила ей пораженная Гертруда.

Старшая сестра стояла и не могла поверить тому, что слышит. А меня едва не перекосило от злости. Я знакомая с ужасом бесчестья еще с детства, прекрасно понимала, что могло стать с сестрами. Не раз была в разоренных войной провинциях Союза и своими глазами видела, что за бесчинства там творились.

- Вам лично, из-за возраста, ничего не грозит, разве что быстрая смерть! А как быть тем, кто молод?! Терпеть срам, издевательства?!..

Но, казалось, мои слова не достигали ума настоятельницы. Она упорно стояла на своем.

- Они станут мученицами!

Таков был ее категоричный ответ.

- Мученицами?! - вскричала я, более не сдерживаясь. - Вы же не можете допускать, что...

Перед глазами замелькали картинки полузабытого детства - бледное до синевы лицо Лианы, ее искусанные губы и беспомощные слезы, тело, завернутое в холстину, которое выносили из комнаты. Длинная прядь русых волос, выпавшая из-под нее и волочившаяся по полу, пока сестру несли по коридору.

- Ты забываешься, дочь моя! - пробились к моему сознанию слова преподобной. Она холодно и высокомерно смотрела на меня. - Твое заблуждение велико, и даже покаяние тебе не поможет. Но Господь милостив и возможно когда-нибудь простит. А пока выйди отсюда и покайся в своем заблуждении...

- Заблуждении?! Это вы заблуждаетесь! Вы, зная, что ждет сестер, обрекаете их заранее!..

Я негодовала, а мать настоятельница напротив осталась абсолютно спокойной.

- Налагаю на тебя епитимью. Ты месяц должна поститься на хлебе и воде и денно и нощно молиться, дабы Господь...

Наконец моя твердость и почтение к вышестоящей по сану исчерпалось и, не выдержав, я едко спросила.

- И кто меня заставит?! Неужто вы, которая тяжелей тяпки в своей жизни не поднимала?!

Старуха побледнела и, сминая, вцепилась крючковатыми пальцами в бумаги лежавшие на столе.

- Я не собираюсь истощать себя вам в угоду. Мне еще предстоит сражаться, и не стану... - неожиданно меня осенило, я сдернула проездную бирку с шеи и протянула ей. - Пробивайте!

Но во взоре матери читалось категоричное нет.

- Ладно! Без вас выкрутимся!

Внезапно я поняла, что не стану подчиняться идиотскому приказу и рисковать собой прямо в обители защищая сестер. Да и вообще эта бирка нам нужна, как собаке пятая нога. С нами Агнесс. Она и станет нашим пропуском обратно в обитель. Сейчас пена с войной уляжется, и мы, узнав безопасно ли, вернемся обратно. А пока длится война - отсидимся в какой-нибудь глуши. Так спрячемся, что с факелами станут искать - не найдут.

Памятуя о непонятном заявлении настоятельницы, когда она отказывалась вывозить обитель, я наглым образом схватила со стола письмо, которое привезла от нашей матушки, и уже собралась выскочить из кабинета, как меня настигли крики настоятельницы.

- Еретичка и отступница! Проклинаю тебя! Не будет тебе прощенья!

Уже распахнув дверь, я обернулась и, отстранив потрясенную Герту, которая растерялась от творившегося в кабинете, напоследок заявила:

- Прокляты будете вы, из-за вашего упрямства, если нурбанцы или наемники ворвутся в обитель. И возможно вам гореть в Пекле... - и, не договорив, покинула кабинет.

Вслед мне неслись вопли рассерженной гарпии. Она кричала, что доложит обо всем Ответственным, скажет о моем еретичестве, хуле на Господа, но мне было все равно. Следовало немедленно, пока еще есть возможность, убираться отсюда.

Я корила себя, за свою глупость. Это надо же было только сейчас сообразить?! Следовало с самого начала осесть в каком-нибудь из вольных городов и, выдавая себя за простых обывательниц, пережить там все военные невзгоды. Ведь с нами Агнесс! И с ней не обязательно было тащиться на этот край света! Нам всегда можно будет сказать, что мы опасались из-за нее! И берегли только ее! За это нам простят все. А за те деньги, которые дала нам мать, можно было купить в квартале средней руки дом и жить экономно, но безбедно в течение пары, а то и тройки лет. Святые угодники, ну почему все умные мысли приходят так поздно?!

Полная решимости, невзирая на шарахающихся в стороны элиониток, я бежала по коридору к девочкам. За мной спешила старшая сестра. Нам немедленно следовало убираться отсюда. Сестер из обители я не могла взять с собой по одной причине - они свяжут нас по рукам и ногам, повиснув мертвым грузом. Ни одна из них неспособная выжить в большом, тем более, военном мире, погубит всех. А мне, несмотря на понимание того, что в данном случае я поступлю не лучше их настоятельницы, во что бы то ни стало, хотелось выжить и вытащить из этой оказии, прежде всего, своих.

Вбежав во флигель, я с порога закричала:

- Собираемся! Немедленно уезжаем!

Из дверей высунулись до нельзя удивленные Юозапа и Агнесс, но я отчаянным жестом махнула им, мол, живо упаковывайтесь.

Однако Юза покачала головой. А когда я, втолкнув,