Ненужная жена. Хозяйка драконьей крепости - Лина Калина

Я открываю дверь и пропускаю Кэтрин. Дверь не закрываю, а, наоборот, оставляю распахнутой настежь.

— Что это значит? — Кэтрин тут же складывает руки на своём округлившемся животе.

— Чтобы ты не вздумала натворить глупостей, — холодно отвечаю, бросив папку на стол.

Кэтрин усмехается, и в глубине её глаз вспыхивает азарт.

— Вот как? Хочешь, чтобы наш разговор стал достоянием всей крепости? Пусть. Ведь я просила навестить меня вечером, в девять. Но ты не пришёл.

— У меня были дела, — отрезаю я.

— Дела? — Она приподнимает бровь, насмешливо глядя мне в глаза. — У тебя всегда находятся важные дела, только они не для меня.

Я тяжело вздыхаю:

— Я не могу быть повсюду одновременно.

— Можешь, — перебивает она резким тоном. — Просто не хочешь. Проще всего игнорировать то, что тебе не по душе, не так ли?

— Я ничего не игнорирую, — шиплю сквозь стиснутые зубы, делая к ней шаг.

Она сжимает губы в тонкую линию.

— Тогда скажи: чего же ты боишься?

— Ничего я не боюсь, — хмурюсь я, не понимая, к чему она клонит.

— Нет. Боишься признать очевидное, — её голос понижается до шёпота. Она делает движение навстречу. Её ладони ложатся на мои плечи, и она приподнимается на носочки, оказываясь так близко, что я чувствую её дыхание. — Я могла бы уберечь тебя от Бертосов, помочь занять трон. Но ты…

— Мне не нужна помощь, — резко отстраняюсь. — Тебе бы лучше позаботиться об Атертоне и вашем ребёнке.

— Ревнуешь? — Её губы растягиваются в лёгкой улыбке, взгляд теплеет, но насмешка никуда не исчезает. — Если бы ты пришёл, когда я звала, ты бы узнал мою тайну.

Она снова подаётся вперёд.

— Какую тайну?

— Что никакого ребёнка нет, — тихо произносит она, и её глаза вспыхивают задорным огнём.

— Да ну? — Я невольно опускаю взгляд на её круглый живот.

— Подушка, — с лёгким смешком поясняет она, улавливая моё замешательство. — Это лишь роль. Для Атертона.

Она делает шаг назад, будто смакуя каждую секунду моей растерянности. Её улыбка становится шире.

— Знаешь, в чём твоя проблема, Ривен? Ты не столько игнорируешь очевидное, сколько боишься правды.

— И какова же правда? — спрашиваю я, чувствуя, как внутри закипает раздражение.

— Что мы созданы друг для друга. Но ты не хочешь этого замечать. И что твой брат совсем не годится для власти. Он слишком мягок, в нём нет драконьего огня. Артефакт вашей семьи ему не поможет. Сломанному никогда не стать полноценным драконорождённым.

— Тебе-то что за дело? — огрызаюсь я. — Я не просил совета по поводу семьи. И не собираюсь занимать трон, так что я очень плохая цель для твоих интриг. Если с братом что-нибудь случится, корона уйдёт побочной ветке — меня она не касается. Я не надену корону ни при каких обстоятельствах. Понимаешь?

— Посмотрим, Ривен.

Мы сверлим друг друга взглядом, пока я, наконец, не говорю:

— И всё же за то, что вы с Атертоном сделали с Ирис, придётся ответить. У тебя ещё есть время позаботиться о том, чтобы не остаться крайней. Когда правда всплывёт, будет слишком поздно.

— А что с Ирис? — отвечает она с вызовом, скрещивая руки на груди. — Кажется, всё в порядке. Я позаботилась о ней, отдав Сиару.

— Не понимаю, — хмурюсь я, вглядываясь в лицо Кэтрин. — Зачем всё это? Притворяться беременной, марать своё имя, признавая перед всеми, что ты любовница Атертона. Ради чего? Это ведь должно быть что-то весомое…

— Ради тебя, Ривен. Я…

Её голос дрожит, но фраза так и остаётся незаконченной.

Пронзительный вопль разрывает напряжённую тишину:

— Убили!

Я тут же бросаюсь к двери, но на пороге сталкиваюсь с Мэллой. Её лицо мертвенно-бледное, а в руках она едва удерживает ведро с чёрной жидкостью.

— Убили! — снова доносится крик.

— Мэлла, живо за доктором и инспектором! — бросаю ей.

Поворачиваюсь к Кэтрин и вижу, как она медленно поднимает руки, словно защищаясь от невидимых обвинений.

— О нет, Ривен. — Её голос звучит ровно, но торопливо. — Это не я. Не моя работа.

Её глаза странно блестят, в них отражается смесь страха и неясного, почти скрытого удовольствия от происходящего.

93. Петля подозрений

Ирис

В комнату входит невысокий мужчина, лысоватый, с редкими седеющими волосами. Его глаза кажутся слишком большими, а рот — узким. Он тянет за собой раздутый саквояж.

Наверное, доктор? Следом за ним идут два дозорных.

Я машинально делаю шаг назад, придерживая ткань разорванного платья, чувствуя себя лишней в этой комнате. Почему-то каждая деталь происходящего вызывает у меня чувство тревоги.

Сиар выглядит невозмутимо и даже наслаждается ситуацией, а вот появление этого доктора, кажется, мне слишком… уместным?

Нет, скорее уж слишком своевременным, чтобы быть случайным.

— О, доктор Перенс, а вы быстро, — озвучивает мои мысли Сиар, уверенно шагнув навстречу.

— Знамо дело, быстро. Вы, может, не в курсе, лиорд, но вашему оружейнику совсем худо, — отзывается доктор, бросив на Сиара короткий взгляд. — Я вот уже неделю к нему хожу, настойки ношу. Малый, кажется, выжил из ума. Всё требует у меня какую-то драконью чешую. А тут служанка прибежала, кричит: «Убили!» Кого убили — неясно. Хорошо хоть не вас, лиорд.

Атертон отходит к окну, стараясь выбрать такое место, чтобы видеть всех.

Я перевожу взгляд на доктора. Его небрежность раздражает: как можно так спокойно говорить о смерти? Или это я всё остро воспринимаю?

— Я осиротел, доктор. Сегодня лишился самого ценного, что было. Моего родителя, — говорит Сиар с показной печалью. — Отравили…

— А чего это вы решили, лиорд, что отравили? — Доктор ставит на прикроватный столик свой саквояж, открывает его и начинает копаться. — Может, сам помер?

— Отравили, доктор, — повторяет Сиар, глядя на него с холодным прищуром. — И я надеюсь, вы это подтвердите.

Перенс фыркает, вытаскивая из саквояжа несколько пузырьков с жидкостью и странного вида металлический прибор, похожий на изогнутую трубу с кристаллом на конце.

— Знамо дело, лиорд, я человек не молодой, но сказок мне рассказывать не надо, — бормочет он, отвинчивая крышку одного из пузырьков. — Что-то у вас лицо больно спокойное для скорби. Или