Интермеццо Лина - Рита Трофимова

Дядя Эдик мягко отстранил Элу и, быстро осмотрев девочку, аккуратно подхватил её на руки. Лина безропотно поддалась, так и смотрела в пустоту, не веря в происходящее.

А дальше провал, полная темень, во время которой случались кратковременные проблески сознания и слышались тихие голоса сестрицы-матери и её спутника.

Они направлялись в посёлок. Лина была в крепких, надёжных руках, так и плыла над землёй и дремала.

— Этот… поганец за всё ответит, — с затаённой угрозой произнёс дядя Эдик.

— Что бы я делала, если б не ты, — сетовала Эла, чуть не плача. Она бок о бок шла рядом с ним. — Что бы я делала… без тебя…

Мужчина не ответил, но Лина почувствовала, как напряглись его пальцы — он с трудом справлялся с гневом.

— Марина всю ночь одна, наверное, места себе не находит, — ответил он спустя какое-то время, — неизвестно, что ещё мог выкинуть этот с… сынок. Странное стечение обстоятельств, не находишь? Телефон вырубился, хотя зарядки хватает прилично, домик отыскали только под утро, ещё и дождь стеной стоял именно в этой аномальной зоне. Заколдованный круг — будто специально стихия отрезала доступ…

— Ты прав, я списывала это на незнание местности, на ночь, на дождь, но теперь я понимаю, что здесь не всё так просто…

* * *

Лина пребывала в глубоком стрессе и постоянно спала, а когда пробуждалась, чувствовала опустошение и бессильную досаду. Однако и во сне она не расслаблялась — непрерывный кошмар и головоломка преследовали её. Девочка плутала по лесным тропам, пыталась выйти из тупика, но непременно возвращалась в мрачный зловещий домик и тут же снова убегала, срывалась с обрыва, стремительно падала вниз и с криком просыпалась. А когда открывала глаза — видела перед собой озабоченные лица Элы и тёти Марины. Женщины по очереди дежурили у кровати, промокали пот со лба и отпаивали отварами из трав. Дядя Эдик всегда был поблизости, осматривал больную и что-то тихо говорил.

Тётя Марина тревожилась, её глаза припухли от слёз, а во взгляде сквозило отчаяние.

— Линочка, скажи же, что ты знаешь о мальчиках, о Филиппе, о чём они говорили, куда ушли? Быть может, ты что-нибудь слышала? — раз за разом повторяла женщина, как только ей выпадала возможность пообщаться с Линой.

При мыслях о бывшем друге обида взвивалась с новой силой, в груди клокотала истерика, а по щекам катились слёзы. Девочка и слова вымолвить не могла — хватала ртом воздух и тихо плакала.

Позже, когда она сумела осмыслить происходящее, Эла рассказала, что мальчики — Филипп, Пашка и Сергей — сбежали сразу же после игры. Больше двух суток прошло с тех пор, как они исчезли, что их безуспешно ищет милиция. Лина внимательно слушала, но продолжала молчать.

Постепенно её начало отпускать — сон стал глубже, а нелюбимый куриный бульон показался вполне съедобным. Однажды Лина проснулась средь бела дня вполне отдохнувшей, однако стоило ей двинуться, как изображение поплыло. Впрочем, постепенно картинка установилась, и девочка попыталась сесть, превозмогая слабость и дурноту. Почему так хочется спать? Какое странное отрешённое спокойствие и тупость. Быть может, всё это последствие пережитого или?..

Девочка припомнила недавние манипуляции дяди Эдика, его милые шутки про укусы комариков и жалящую боль от укола пониже спины, а затем провал в беспробудно вязкий тягучий сон. А что было раньше, до всего этого?.. Тут же всплыли сцены недавнего недоразумения — ехидное лицо Юльки и… Фил. А потом, что было потом? Лину словно молния пронзила — в памяти всплыл ночной кошмар в сторожке: измождённое лицо старца с протянутой костлявой рукой, его светящийся ореол и замогильный голос…

Это же смерть! Смерть лесника! Возможно ли такое⁈ Кому расскажи, сочтут за больную, да и сможет ли она об этом рассказать⁈ Лина вдохнула полной грудью в надежде отогнать ужасные воспоминания и попыталась позвать:

— М-м-м, — протянула она, силясь преодолеть невесть откуда взявшееся препятствие и вымолвить первое пришедшее на ум слово «мама».

Из зала доносился нервный шёпот Элы:

— Эдик, ну почему, почему она всё время молчит? Сколько бы я ни пыталась с ней заговорить, она лишь вздыхает и плачет, я ничего не могу добиться.

— Не знаю, Эла, возможно, нужно подождать. Сон — лучшее лекарство, хоть и медикаментозный. Она идёт на поправку, температура спала, это уже хорошо, поверь, лучше бороться своими силами, чем отвезти в клинику. Ты даже не представляешь, какой там контингент.

— О боже! — воскликнула Эла. — Что мне сказать маме, как объяснить? Я и так выдумываю сказки про белого бычка, а она наседает, ведь мы давно уже должны быть дома, боюсь, что она соберётся и приедет, если это случится, наступит армагеддон!

— Кризис миновал, всё должно наладиться. Не форсируй события, говори с ней ровно и спокойно, больше рассказывай, только не касайся больных тем.

— Я так и делаю, Эдик, всё как ты говоришь, но у меня в голове не укладывается, насколько дети могут быть жестокими. Вот скажи, чего не хватало Филиппу, зачем он так поступил?

— Элементарно — подростковый бунт. Они в этом возрасте считают себя пупами земли, все вокруг не правы, родители в том числе. Признаю, я перегнул палку, накануне игры прочистил ему мозги, поговорил с ним строго… вот и… результат…

— А что слышно про мальчиков?

— Ждём. Розины подключили все свои связи. Кажется, их видели на какой-то станции, крутились рядом с товарными поездами. Чёрт знает что. Марина расстраивается, плачет всё время. Филиппушка этот всех поставил на уши. Боюсь, когда найду его, не сдержусь… Родителям беглецов грозит ответственность — штрафы. Даже сама формулировка звучит удручающе и… — Дядя Эдик прервал речь и задержал дыхание, будто справляясь с накатившим волнением. — Я готов заплатить любые деньги, лишь бы он, они… были живы.

— Всё будет хорошо, Эдик, Филипп найдётся, — сочувственно прошептала Эла и, чуть помедлив, добавила: — И всё же эта девочка, Юля, ведь она всё знала, но не собиралась говорить, что Лина заперта в домике. Это потом до неё дошло, какие последствия могут быть и чем всё может обернуться.

— Дети жестоки, ты права, — вздохнул мужчина.

Тихие речи убаюкивали, однако Лина, пытаясь уловить главное, всеми силами боролась со сном. Наконец память выстроила цепочку событий, и чёткая картинка сложилась