Эта башня во мне - Надежда Викторовна Ожигина

Инцы пришли из туннеля. Неторопливо, вальяжно. Точно зная, что в этот раз добыча от них не спрячется.

По кровавым пилонам поползли лишайники, пачкая бесценный гранит, оставляя сколы и трещины. Вода просачивалась сквозь стены, натекая в выемки между шпалами, закапала вдруг с потолка, заструилась по ступеням эскалатора. Словно наверху пошел тропический ливень, как уже случалось в столице. И низины подтапливало потоком, с которым не справлялись ливневки и узкие коллекторы старой Москвы. Но лишь увидев черные нити, насквозь пробившие манекен одетого в строгий костюм мужчины, я узнала, услышала тварей, гнавшихся за мной после смерти Элен. Даже Обухов и Патрик с ними не справились, потребовалось вмешательство Грига… Неужели действительно доигралась? Ну что ж, даже короткую пьесу следует завершать ярко!

Истерика закончилась, но вместо апатии во мне пробудилась гремучая злость.

Да достали уже, в самом-то деле! Что за жизнь такая пошла? Каждую минуту норовят сожрать, угрожают, шипят, за пятки хватают!

Я пнула пробивший гранит темный корень, наступила на него до склизкого хруста, выворачивая ступню. Развелось в метро всякой дряни исподней! То крысы с тараканами, а теперь вот это. Куда смотрят московские власти?!

Я вам не еда! Не слабая жертва! Не перепуганный кролик, застывший перед змеей!

Я Аля Вознесенская, Седьмая сестра, со-здание Лицевого корпуса. И во имя Якова Брюса буду чистить столицу от всякой заразы!

Я вновь призвала силу башни, и гостиница «Ленинградская» проросла сквозь меня всеми зубцами, окружила стенами, как щитом. Из ближайшего туннеля донеслось рычание, послышалась грозная тяжелая поступь. Через миг на платформу кто-то запрыгнул, за ним второй, встали рядом, как статуи, прикрывая меня с боков.

Я скосила глаза. Ой, мамочки! Бронзовые львы, а может, пантеры, что украшали парадные лестницы в холле моей гостиницы, самовольно покинули пьедесталы, побросали рыцарские щиты и примчались на помощь хозяйке.

Представив, как бронзовые коты мчатся по площади Трех вокзалов до ближайшего входа в метро, чинно едут на эскалаторах, я невольно хихикнула. На душе стало так легко, что впору взлететь к потолку.

– Проявитесь! – приказала инцам. – Все-таки вы в гостях, пришли убивать – соблюдайте правила.

От этой бредовой речи пахнуло махровой бюрократией детства, когда не было еще Госуслуг, зато «каждая какашка просила бумажку», как утверждала соседка из сталинского дома в Песочном переулке. Я не рассчитывала на отклик, но три тени внезапно обрели черты, некие абрисы в легком свечении, и склонились в низком поклоне.

Захотелось сказать «спасибо» Конфуцию за привитую им любовь к ритуалам и соблюдению правил. Я пафосно поклонилась в ответ, копируя до мельчайших подробностей позу Юэ Луна в парке. Руки бубликом, ладони сцепить, спина под прямым углом. Конечно, для женщин поклон был другим, но этого я вообще не знала, нашли себе китаеведа! Оставалось обезьянничать и кривляться, оттягивая момент поединка.

– За что вы хотите меня убить? – выпрямившись, вопросила я, нагоняя голосом драматизма. Хотела подкрепить свое право хозяина, вольного задавать вопросы, какой-нибудь подходящей цитатой, но увы, кроме гор и рек, высоких, текущих, зеленых – нужное подчеркнуть! – в голову ничего не пришло. А новой встречи с тремя наймитами категорически не хотелось.

– Таков приказ господина, – донеслось в ответ. Еле слышно, дуновением ветра, сквозняком болотисто-влажным.

Казалось, инцы говорят по-китайски, на повышении-понижении, но я прекрасно их поняла. Изнанка ли смешивала языки в один гремучий коктейль, сводила все к общему знаменателю, как было до Вавилонской башни? Или музыкальный китайский язык так воспринимался именно мною?

– Что ищет в Москве ваш господин? – вновь представился убийца в серебряной маске, с черной чешуей, прораставшей сквозь кожу. – Возможно, мы сможем договориться? Я за дипломатию, господа, за мирное решение всех конфликтов.

– Мести и разрушения, – ответил один из абрисов, оплетенный черными нитями.

– Восемь серебряных звезд, – прожурчал вслед за ним второй.

Лес же ничего не ответил, лишь атаковал стеблями, норовя оплести котов. Те рыкнули в знакомой манере, выдававшей влияние Грига, и бросились рвать клыками всех, до кого могли дотянуться. По залу прошел хруст и скрежет.

Вода мне была не страшна, я уперлась всеми стальными сваями, что вбили под «Ленинградской», спасаясь от влажного грунта. Но вот черные нити оказались сильнее. Они оплетали лианами, жгли кожу неведомым ядом. Травяной браслет взрывал темный кокон, розы из-под запястья побивали нити шипами, и все-таки я сдавала позиции, слабела, теряла контроль.

Понаехали!

Отчего-то эта стремная фраза, отдающая шовинизмом, сделалась девизом битвы во мгле, в изнанке «Красных ворот».

Понаехали, понимаешь. Амулеты им отдавай! Месть им нужна и разрушения!

Главное, откуда у нас восемь звезд, если высоток – семь? Или приснопамятный Дом Советов, недострой Лицевого корпуса, – то бассейн «Москва», то храм, – успел заиметь звезду? Интересно, кому она назначалась!

Григу? Самойлову? А может… Сталину?

Какие глупости приходят в голову, пока бьешься на пределе сил, пока сдираешь руками, когтями, зубами липкую темную мерзость. Металлическим котам хоть бы хны, а мне, живой, не заслониться от ударов стрекучих щупалец, которыми обернулись нити. Мне больно, больно и горячо…

Но все же, где восьмая звезда? Куда пропала? Кто ее охраняет?

Нити подбили колени, оплели голени, дернули. Вода обернулась тонким мечом, подступая к самому горлу.

Понаехали, твари!

– А ну, расступись! – раздался задорный девичий голос. – Нельзя на недельку метнуться в отпуск, чтоб в Москве не случился бардак! Вы что устроили в моем доме?

Она рухнула откуда-то сверху, будто прыгнула бомбочкой в озеро, пробивая ногами все толщи воды. Приземлилась королевой на клетках пола, светлых и бурых, в самый раз для шахмат. Уперлась каблуками в гранит, взмахнула гибким мечом. Рыжая коса, толстенная, словно сплетенный канат, взметнулась, отбивая атаку корней.

– Седьмая пусть отдыхает! – скомандовала пришлая девушка, озаряя мрак задорной улыбкой и россыпью веснушек по вздорному носику. – Кошаки, прикрывайте с тылу. И не дайте тварям уйти!

Она врезалась в трио инцов, так буднично, что я расслабилась. Села, скрестив ноги в ближайшей нише, призвала целительную силу гостиницы, и стала смотреть долгожданное шоу под названием: «Можно я отдохну, а за меня подерутся другие?».

Между тем, под сводами «Красных ворот» закончилась драма «Убей Аленушку», быстренько промотали титры и пустили китайский боевичок «А ну стой, я сказала, а то порешу!» с рыжей бестией в главной роли.

Она прыгала, крутила сальто, садилась на шпагаты, зависала в воздухе, дралась всем, что попалось под руку, даже схваченным за хвост кошаком. Беспощадно рубила тонким мечом, отсекая от теней сгустки силы.

Рыжая, мелкая, верткая. Тонкая, как игла.

– Как тебя зовут? –