Свет во тьме - Ноа Хоуп

Его гортанные стоны смешивались с моими прерывистыми всхлипами, создавая странную, первобытную музыку в оглушающей тишине подвала. Ник не просто слепо выполнял мою просьбу, он делал это с первобытной страстью и полным самозабвением, как будто от этого зависела его собственная жизнь. Мышцы на его шее напряглись и вздулись, а крупные капли пота, стекали по его лбу и вискам.

– Больше… – прошептала я, почти не узнавая собственный голос – он стал низким, требовательным. Это была уже не просьба, а приказ.

И Ник мгновенно подчинился. Его язык стал ещё более изобретательным, его ритм – ещё неистовее. Он словно рвался довести меня до точки невозврата, где не останется ничего, кроме чистого удовольствия. И у него это, чёрт возьми, получалось.

В какой-то момент я выгнулась дугой, пальцы до боли впились в его волосы, а из груди вырвался крик освобождения и экстаза.

– Ник… чёрт… да… О Боже… ДА!

Он не остановился, даже когда моё тело забилось в конвульсиях, продолжая ласкать меня, пока последние отголоски оргазма не затихли в моём теле, оставляя после себя приятную слабость и ощущение блаженной пустоты.

Когда я, наконец, смогла сфокусировать взгляд, проморгавшись, он всё ещё был там, на коленях передо мной. Его грудь тяжело вздымалась, лицо было мокрым от моих соков и его собственного пота, а тёмные, спутавшиеся волосы прилипли ко лбу. Ник смотрел на меня снизу вверх, и в его глазах было столько обожания и преданности, что у меня снова предательски защипало в носу, и слёзы непрошено навернулись на глаза.

– Спасибо, любимый. – прошептала я, нежно поглаживая его щеку. Тепло его кожи и лёгкая щетина под моими пальцами вызывали приятную дрожь. – Это было именно то, что мне сейчас было нужно.

Он на мгновение прикрыл веки, прижимаясь щекой к моей ладони, и хрипло ответил, каждый звук вибрировал в его груди:

– Для тебя всё что угодно, Лёля. Всегда.

Внезапно Ник резко поднялся на ноги. Я хотела что-то сказать, но не успела – его рука уже схватила мою ночную рубашку. Одним резким движением он сдёрнул её с меня и отбросил в сторону.

Непроизвольный вздох вырвался из груди. Я инстинктивно попыталась прикрыться, но его пальцы уже впились мне в талию. Без единого слова он подхватил меня на руки и понёс к стулу в углу комнаты. Бережно опустив меня на сиденье, он отступил на пару шагов, и его взгляд жадно скользнул по моему обнажённому телу.

А затем он начал быстро срывать с себя одежду. Его футболка, насквозь пропитанная потом и кровью, взмывала вверх, открывая обнажённый торс, и упала на пол с тихим шорохом. Резкий щелчок пряжки ремня, и его джинсы вместе с боксерами рухнули к его ногам.

Ник стоял прямо передо мной голый, как в день своего рождения. Его тело, испещрённое шрамами, напоминало карту прожитых сражений. Белёсые, тонкие линии старых ножевых ранений переплетались с багровыми, ещё свежими отметинами недавних схваток. Каждый шрам рассказывал безмолвную историю мужчины, который привык ходить по самому краю пропасти, и смотрел смерти в лицо чаще, чем видел рассвет. Мускулы на его широких плечах и руках подрагивали от напряжения с каждым размеренным вдохом. Тёмные волосы покрывали мощную грудь, спускаясь ниже, к паху, где внушительный член горделиво возвышался, подрагивая в предвкушении. Всё его существо излучало первобытную, необузданную силу, обещание запретного удовольствия, граничащего с безумием.

Сердце замерло на мгновение, а затем забилось с бешеной скоростью. Не в силах сопротивляться этому магнетизму, я наклонилась вперёд и протянула руку, кончиками пальцев касаясь его напряжённого торса. Жар его кожи обжёг меня, а жёсткие волоски приятно царапнули. Я провела выше, к изгибу его ключицы, и мои пальцы наткнулись на старый, грубый, неровный шрам. Каждый такой знак на его теле был для меня не как изъян, а как символ его мужественности и силы.

– Моя малышка такая нетерпеливая, – произнёс Ник с ухмылкой, и не отрывая от меня пронзительного взгляда, и, плавно опустился на колени передо мной.

Его руки бережно раздвинули мои ноги, а большой палец лениво скользнул по влажным, набухшим от возбуждения складкам, вызывая новую волну сладких мурашек.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал, Лёля? Чтобы я снова вылизал тебя? Пока не забудешь собственное имя и будешь только скулить и молить о пощаде, извиваясь подо мной? Или, может, хочешь, чтобы я трахнул тебя пальцами? Вот так?

Два его пальца, грубые от мозолей, скользнули внутрь меня. Движения были медленными, исследующими, почти дразнящими. Но когда он надавил чуть глубже, я невольно вздрогнула, и сдавленный всхлип вырвался из моей груди. Это была не та сладкая боль предвкушения, к которой я привыкла с ним. Нет, эта боль была иной – резкой, колющей, отдающей тупым эхом где-то в глубине живота. Вспышкой перед глазами пронеслись образы подвала: грубые руки албанцев, их зловонное дыхание, разрывающая боль… Прошло всего четыре дня с того кошмара, и моё тело ещё не успело забыть.

Ник замер на мгновение, его пальцы перестали двигаться. Взгляд сузился, а желваки напряглись на скулах.

– Что такое, Лёля? – спросил он тихо, слегка наклонив голову, чтобы заглянуть мне в глаза. – Больно?

Я судорожно сглотнула, отчаянно пытаясь отогнать ужас. Нет, я не могла показать ему свою слабость. Не сейчас. Не после всего, что произошло. Я пришла к нему, я сама этого захотела.

– Нет, – я попыталась выдавить из себя подобие соблазнительной улыбки, но чувствовала, как дрожат уголки губ. – Просто… ты немного застал меня врасплох. Всё в порядке. Я хочу этого.

Ник продолжал пристально смотреть на меня ещё несколько бесконечно долгих секунд, его взгляд был тяжёлым, испытующим. Он явно не до конца поверил мне, но к моему облегчению не стал настаивать.

Его пальцы снова пришли в движение, но теперь их прикосновения стали нежнее, осторожнее. Ник внимательно следил за реакцией, ища в глазах малейший намёк на дискомфорт. Боль всё ещё пульсировала где-то внутри, но теперь она смешивалась с нарастающим жаром желания и отчаянной потребностью забыться в его объятиях.

– А может мне наполнить твою жадную, мокрую киску своим членом? – хрипло прошептал он, большим пальцем собирая капельки возбуждения с моих набухших складок. – Заставить тебя почувствовать меня всего? Ты ведь хочешь, чтобы я выебал из тебя все плохие мысли, не так ли?

Его рука скользнула ниже, кончик пальца обвёл чувствительную кожу