Уроки во грехе - Пэм Гудвин

Она была маленькая везде, и я наполнял ее до краев. У меня не было времени на раздумья, ни секунды на то, чтобы остановиться и понять, что не так. Для этого было уже слишком поздно. Я погрузился в ощущения, мой мозг взрывался от наслаждения. О ней были все мои мысли. Все мои желания.

Когда она дышала, у меня был кислород.

И все, что я раньше пытался сдерживать, теперь будто взрывалось, посвященное ей одной.

Во мне разрастался бешеный голод. Я двигал бедрами, опьяненный страстью, будто падал в свободном падении. Она была намного меньше меня, и всякий раз, когда я проникал глубже, сильнее, я боялся, что разорву ее киску пополам. Но ее тело, расслабленное от оргазмов, принимало меня целиком, поддаваясь моему вторжению. Потому что она была моей.

Едва касаясь ее губ, я стонал, глядя в ее бездонные глаза. Мы слились воедино во всех смыслах, неделимые, мы трахались так, словно это наш последний день на Земле.

– Ты такая чертовски маленькая. Такая тугая и горячая. Меня это сводит с ума – то, как ты бесподобна. – Я вошел глубже, дальше, быстрее. Мое тело еще никогда не ощущало себя таким живым. – Я никогда ничего так сильно не хотел, как тебя. Боже, это так хорошо, что просто не верится.

Я осыпа́л ее лицо поцелуями, пока она, не дыша, содрогалась в очередном оргазме. В глазах двоилось, и я был ошарашен тем, как внутри у нее все сжималось. Ритм моих движений стал бессвязным, мои яйца стали тверже, а все тело требовало разрядки вместе с ней.

Но время еще не пришло.

Приложив немыслимые усилия, я вынул член. Издав нечленораздельные звуки, она запротестовала, но я поднял ее, обмякшую, невесомую, и понес ее в ванную.

– Ты еще не кончил. – Она водила губами по моим заросшим щетиной щекам, ее грудь вздымалась.

– О, принцесса. Я только начал. – Я поставил ее возле туалетного столика. – Держись за столешницу.

У нее уже было четыре оргазма, она была словно пьяна наслаждением, глаза полуприкрыты – она смотрела на наше отражение в зеркале. Я помог ей наклониться вперед и расставил ее руки по краям раковины.

Потом я наклонил ее бедра и довел до пятого оргазма.

– Что ты со мной делаешь? – спросила она, пока я двигал бедрами.

– Заставляю твою киску максимально увлажниться.

Господи, она была такой влажной, что текла по ногам и по моим яйцам. Я собрал немного ее влажности и размазал по ее сжатой задней дырочке.

Она всхлипнула и еще сильнее сжала ее, глядя на наше отражение в зеркале.

Я продолжал с силой входить в нее, проводя большим пальцем по ее анусу. Она настолько расслабилась от оргазмов, что ее мышцы пропустили меня туда, куда я хотел. Как я и планировал.

Доводя ее до очередного оргазма, я вынул большой палец и вставил два. Потом три. Я сосредоточился на ее реакциях, искал в ее лице признаки боли или протеста.

– Разве бывает так хорошо? – Она подалась назад, насаживаясь на мой член, и обе ее дырочки расслабились и впустили меня. – Я чувствую себя такой насыщенной и перевозбужденной, и все равно мне хочется еще. Ты словно наркотик, Магнус. Это должно меня напугать?

– Я никогда тебя не обижу. – Я смотрел ей в глаза в отражении зеркала, и трахал ее пальцами и членом.

Но мне пришлось доставить ей небольшой дискомфорт. Немного поднажать. Причинить легкую боль. Такую, которую она без труда смогла бы выдержать.

Мое желание взять ее последнюю нетронутую дырочку грозилось меня погубить. Она была такой непристойной, запретной и чертовски тугой, что при одной мысли о ней я содрогался от удовольствия.

Мне нужно было кончить. Каждое нервное окончание в теле молило о разрядке.

Прижавшись губами к ее шее, я ее укусил. Она выгнулась и закричала. Я впился в нее зубами еще сильнее, и под шумок вынул член из ее киски и проскользнул ей в зад, овладевая ее девственной дырочкой.

Она беззвучно открыла рот. Отцепившись от столешницы, она ткнула меня локтями в ребра.

Мышцы ее ануса так сильно сжались вокруг меня, что перед глазами замелькали звезды.

– Не та дырка! Не та! – завопила она.

– У тебя нет не тех дырок. – Я взял ее за горло, прижал спиной к груди и зажал ее бедра ногами, прижав ее к раковине, держа член глубоко в ее заду. – Дыши.

– Не могу, ты, говнозадый!

– Зад здесь твой, и черт бы меня побрал, но это просто потрясающе.

– Убирайся из меня! Боже, пошел из меня вон!

– Успокойся. – Я крепко ее держал, не давая ей вывернуться.

– Почему ты меня не предупредил? Ты обещал сначала меня подготовить.

– Посмотри на меня. – Я встретился с ней взглядом в отражении. – Если бы я тебя предупредил, ты бы забеспокоилась, сжалась, запаниковала, и тебе было бы очень больно. Я подготовил тебя, расслабил насколько возможно. Ты была расслаблена?

– Была! – Она сжала ягодицы, и у меня перехватило дыхание. – Но сейчас нет. Твою мать, Магнус. Это уже слишком. У тебя слишком большой.

– Но его можно вместить. Он не больше, чем ты сможешь принять. Сделай глубокий вдох. Хорошая девочка. Еще один. Ну вот. Продолжай дышать. Дай своему телу привыкнуть.

Она сосредоточилась на дыхании, а я протянул руки и помыл их под краном. Потом я погладил чистыми руками складки ее киски, снова возбуждая ее.

– Я не пошевелюсь, пока ты не будешь готова. – Главное, не умереть до этого счастливого момента, но так все же правильно.

– Ты уже делал это раньше. – Она выгнула брови и поставила руки на край раковины, изучая мое отражение в зеркале.

– Анальный секс? Да.

Она сжала челюсть.

– Я использовал его, чтобы причинять боль. – Я погладил ее прекрасные груди, скользнул пальцами по ее плоскому животу и поцеловал ее в шею. – Но теперь все не так. Твое наслаждение для меня важнее моего собственного. Если тебе не понравится, мы никогда больше не будем этим заниматься. Поняла?

Она кивнула, и, выдохнув, расслабила мышцы.

Мы еще немного постояли, глядя друг на друга в отражении, мои руки блуждали по ее телу, губы скользили, а ее задница привыкала к моему присутствию. В эти бесконечно тянущиеся минуты я словно пребывал в чистилище, между райским наслаждением и адской агонией неподвижности.

Я сосредоточился на ее груди, взял ее за сосок, потом за второй, погладил ее по животу, и ниже, по тропе моей мечты, мокрой, мягкой и розовой, которая словно молила