Навечно - Женева Ли

Через два предложения дверь в библиотеку со скрипом открылась. До меня донесся аромат созревших на солнце вишен, пропитанных жасмином, и я выругался про себя.

Я даже не потрудился оторвать взгляд от книги, когда она подошла.

― Как ты вообще что-то видишь? ― Лия встала за моей спиной и заглянула через мое плечо в текст. ― А если подумать, как ты вообще можешь это читать?

― Не знаешь шумерского языка? ― Я не поднимал глаз от страниц, стараясь, чтобы ее присутствие не влияло на меня. Правда заключалась в том, что с тех пор, как я открыл книгу, я не прочел ни одного слова. Сначала я думал о Лие. Теперь она докучала мне лично. Я уловил еще одну волну ее аромата и решил, что отвлекаться на ее присутствие ― это явный апгрейд.

― Я не принимала тебя за сноба. Но ты же Руссо. ― Она устроилась в кресле напротив, положив ноги на стопку книг. Она все еще была в кожаной одежде, вплоть до ботинок на платформе. Ее одежда соблазнительно облегала ее тело, но мое внимание привлекли именно эти чертовы ботинки с их перекрещивающимися ремешками и пряжками. И все это она прятала за старомодным плащом. Как может кто-то с таким небольшим жизненным опытом, быть таким чертовски сексуальным?

― Что ты ищешь?

― Ничего такого, что тебя бы заинтересовало. ― Я заставил себя снова уставиться в книгу. Если бы я этого не сделал, мы бы снова попали в беду, и на этот раз я, возможно, не смог бы остановиться. Только не сейчас, когда я атакован ее запахом.

― Испытай меня, ― сказала она. Она спустила ноги вниз и наклонилась вперед, опираясь локтями на колени и посылая в мою сторону очередную волну сладкой вишни.

Мои глаза на мгновение закрылись, когда я попытался вспомнить, что она была фрейлиной, девственницей и самопровозглашенным врагом. Но если мой мозг все понимал, то мой член, похоже, это не впечатлило. Его гораздо больше интересовали эти сапоги, ее запах и…

Мне нужно было избегать ее, а не заниматься с ней мысленным сексом в одной комнате. Я поднял глаза, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно скучнее.

― Пророчество.

Лия свела брови.

― То, что предрекло снятие проклятия? Зачем? Оно уже свершилось. Магия пробудилась.

― Меня больше интересует, почему магия вообще была проклята, и у меня есть теория. ― Я закрыл книгу. Я не собирался искать в ней нужные мне ответы, а ее полезность в качестве отвлекающего маневра в присутствии Лии была примерно такой же, как использование сита в качестве чашки. ― Они верили в антропоморфный политеизм.

― Боги, принимающие человеческий облик? ― Лия кивнула головой.

Я уронил книгу на колени и наклонил голову. Она была полна сюрпризов.

― Ты знаешь, что такое антропоморфный политеизм?

― Неужели это настолько шокирует? ― Она ехидно улыбнулась. ― Если я не говорю по-шумерски, это не значит, что я идиотка.

― Я никогда не говорил, что ты идиотка. Я просто спросил, говоришь ли ты на шумерском.

― Не у всех из нас есть столетия, чтобы тратить их на изучение мертвых языков.

Она посмотрела на меня, и что-то крепко сжало мое сердце. Проблема заключалась не только в том, чтобы держать руки подальше от Лии. Каждый раз, когда она открывала рот и напоминала мне, что она не только красивая и смелая, но и умная, я задавался вопросом, что произойдет, если я снова перейду черту.

Если я поцелую ее снова.

― Какое, черт возьми, это имеет отношение к делу? ― спросила она. ― Или ты работаешь над докторской диссертацией в перерывах между драками в баре?

― У меня уже есть докторская степень. ― Вообще-то у меня их было несколько, но я держал это в тайне. ― Это предположение. Может, это ерунда. Но мне нужно чем-то заняться, пока все здесь дерутся и трахаются.

Лия фыркнула.

― Значит, нас двое.

Наши глаза в один и тот же момент метнулись друг к другу, словно одна и та же мысль пришла нам обоим в голову, и мы быстро отвели глаза. Мы могли делать то же, что и остальные. Возможно, даже одновременно. Я провел языком по нижней губе, представляя, как она впивается в меня ногтями, пока наши тела борются. Когда я осмелился снова взглянуть на нее и обнаружил, что она наблюдает за мной, выражение ее глаз заставило меня сглотнуть.

Я был не единственным, кто задавался вопросом, есть ли лучшие способы провести время. Запретные способы. Запрещенные способы. Способы, с помощью которых мы бы сталкивались со стеллажами и сбрасывали книги с полок. Я все еще помнил ее вкус. Как я мог забыть, когда ее запах наполнял мои ноздри?

Но каждое украденное прикосновение ― это риск, и Лия будет той, кто столкнется с последствиями. Я похоронил эту потребность в ней, решив не переступать черту, и поменял книгу на другую.

― О той драке в баре, ― сказала она, прочистив горло, как будто тоже пыталась избавиться от воспоминаний о моем вкусе. ― Что у вас произошло с Мордикумом?

Я поерзал в кресле и бросил книгу на стол. Она приземлилась, подняв облачко пыли, и вызвав укоризненный взгляд в мою сторону. Конечно, она не одобряла такого обращения с библиотечными книгами. Лия следовала правилам. Именно поэтому она и была фрейлиной.

― Много разговоров. ― Мне нужно было поговорить с Джулианом, прежде чем рассказывать кому-либо еще о том, что мы узнали от вампиров-отступников.

― Ты всегда так выходишь из себя, когда просто разговариваешь?

Я опустил взгляд на свою одежду. Я и забыл, в каком она состоянии. Кровь давно высохла. Теперь я даже не чувствовал ее запаха.

― Тебя беспокоит моя одежда? ― Я ухмыльнулся. ― Я могу снять ее.

― Ты воспринимаешь все, что говорит тебе женщина, как приглашение к сексу?

― Если могу. ― Я откинулся в кресле и скрестил руки за головой.

― Очаровательно, ― сказала она категорично. Поднявшись на ноги, она натянуто улыбнулась. ― Я оставлю тебя с твоим шумерским.

― Значит, мы действительно не будем об этом говорить? ― Ляпнул я.

Она резко остановилась, но, когда повернулась, ее лицо было бесстрастным.

― О чем?

На секунду я подумал, не приснился ли мне тот поцелуй. Лия не единожды появлялась в моих ночных фантазиях. Но