Разрушенные клятвы - Катарина Маура

class="p">Церемония подходит к концу, и я встаю вместе с бабушкой Анной, чтобы встретить Зейна на полпути, как и было договорено. Нам предстоит пройти вместе к месту, где Дион и Фэй хотят сделать свадебные фотографии, — следующие несколько часов расписаны по минутам.

— Зейн, — шепчу я, не до конца понимая, зачем вообще пытаюсь заговорить, едва касаясь его руки.

Он наклоняется, и его губы почти касаются моего уха, заставляя по телу пробежать легкую дрожь.

— Улыбайся и делай вид, что тебе приятно быть здесь со мной, — его голос звучит тихо, но в каждом слове сквозит едва сдерживаемое отвращение. — Притворяться — это ведь твой конек, не так ли? Так притворись ради меня, Селеста.

Я резко останавливаюсь, заставляя его замереть на полпути к фото-зоне. Зейн оборачивается, раздражение читается в каждом движении. Я улыбаюсь и подаюсь вперед, вставая на цыпочки, чтобы поднести губы к его уху, повторяя его собственный жест. Пусть почувствует то же самое. Его рука мгновенно обвивает мою талию, и он притягивает меня к себе так, как делал раньше. Я прижимаюсь к нему, едва касаясь губами той чувствительной точки на ухе, которую когда-то любила покусывать.

— Я не проблема, — шепчу я, наслаждаясь тем, как его тело мгновенно откликается на близость. Какое-то извращенное удовлетворение приносит осознание, что он все еще хочет меня так же, как прежде. — Если ты продолжишь сверлить меня взглядом, твоя семья начнет волноваться. А ты ведь этого не хочешь, да?

Я чуть отстраняюсь, но наши тела по-прежнему соприкасаются. Его взгляд горит, в глазах читается немой приказ — остановиться. Я знала, что упоминание его семьи разозлит его, но все равно пошла на это. Хотела, чтобы он почувствовал ту же боль, что и я.

Церемония напомнила мне обо всем, что у нас могло бы быть. О том, что он разрушил, когда предал меня. То, что я сделала в ответ, никогда не будет достаточным.

— Я ненавижу тебя всей душой, — его голос полон яда, но самое страшное — в нем нет ни капли лжи. Видеть меня рядом с его семьей задело его сильнее, чем я ожидала. Похоже, не только я сегодня хожу с открытыми ранами.

И я сделаю все, чтобы залить их солью.

— Я уничтожу тебя, Селеста, — его пальцы запутываются в моих волосах, сжимая их в кулаке. — Все, через что ты провела меня, покажется тебе детской забавой по сравнению с тем, как я заставлю тебя страдать.

Его губы зависают в миллиметре от моих, прежде чем он с силой впивается зубами в мою нижний губу, вырывая из меня сдавленный стон.

— Я утяну тебя в ад вместе со мной, — его дыхание сбивается, взгляд застилает мрак. — Туда, где нам обоим самое место.

Глава 47

Зейн

Я наблюдаю, как Дион, Арес и Лука танцуют со своими женами, их лица озарены той самой безмятежной радостью, которую когда-то чувствовал и я. Фэй смеется над чем-то, что сказал Дион, а я подношу бокал шампанского к губам и залпом осушаю его.

Я скучаю. По этим легким разговорам, по смеху, по близости. По тому, чтобы кто-то был моим. Странно, как сильно я все еще люблю воспоминания о Селесте, ненавидя при этом ее настоящую.

— Вы ведь шурин Фэй, верно? — раздается чей-то голос, и я машинально поворачиваюсь. Рядом со мной стоит знакомая блондинка. — Я волонтер в Фонде Staccato, работаю с Фэй. Мы как-то мельком встречались.

— Мэйси, — вспоминаю я, улыбаясь ей тепло. — Вы ботаник, верно?

Она улыбается в ответ и протягивает руку:

— Хотите потанцевать? А то вы выглядите потерянным, стоя тут, в стороне.

Я тут же ищу глазами Селесту. Она на другом конце зала, смотрит на меня так, словно я только что ударил ее. Ее взгляд терзает меня.

— С удовольствием, — говорю я и беру Мэйси за руку, увлекая ее в танец.

Это сильнее меня — желание доказать, что мне не нужна Селеста, даже когда она единственное, о чем я думаю. Что-то в сегодняшней церемонии меня взбесило. Напомнило обо всем, что она разрушила. О том, что у нас могло бы быть. Видеть, как моя семья принимает ее, будто ничего не случилось, — это снова разожгло ненависть, которую я считал приглушенной.

— Хочешь рассказать, что случилось? — спрашивает Мэйси, внимательно вглядываясь в мое лицо. — Говорят, я хороший слушатель.

Я улыбаюсь через силу, покачиваясь вместе с ней в такт музыке. Даже если бы захотел объяснить, с чего бы начать?

— Думаю, это как-то связано с той красивой кудрявой женщиной, которая сейчас сверлит меня взглядом, — продолжает она. — Вы были вместе во время фотосессии, но с тех пор держитесь как можно дальше друг от друга. Это показательно, знаешь? Если бы тебе было все равно, ты бы не прилагал столько усилий, чтобы ее избегать.

Я усмехаюсь, изогнув бровь:

— Либо ты очень проницательная, либо моя невеста и я слишком очевидны.

Ее глаза расширяются:

— Невеста? Тогда понятно, почему она выглядит все более раздраженной. Вы, должно быть, поссорились.

Я тяжело вздыхаю и качаю головой:

— Хотел бы я, чтобы все было так просто.

Мэйси смеется, ее взгляд становится теплым:

— Это и есть просто. Единственное, что имеет значение, — вы оба все еще заботитесь друг о друге. Пока это так, можно исправить что угодно. По-настоящему все заканчивается, когда кому-то из вас становится все равно. Но, судя по всему, вам до этого еще далеко.

Я пристально смотрю на нее, заинтригованный:

— Почему ты так уверена, что ей не все равно?

Мэйси смеется и бросает на меня многозначительный взгляд:

— Смотри.

Я едва сдерживаю вздрагивание, когда она вдруг берет меня за лицо — так, как это делала Селеста. Подступает чуть ближе, чем мне хотелось бы.

— Десять секунд, — шепчет она, начиная отсчет, ее глаза в моих. В ее взгляде есть что-то успокаивающее, словно она знает, что значит быть на моем месте.

— Шесть, — выдыхает она, и ровно в этот момент чья-то рука резко хватает меня за предплечье, отдергивая от нее.

Селеста встает между нами, ее дыхание сбито, взгляд дикий. Она стискивает мою руку, будто не до конца осознает, что делает, но не может остановиться.

— Зейн… — произносит она. Мое имя — мольба на ее губах.

Она