Совместное дыхание. Жизнь и любовь подводных пловцов - Светлана Хромова

* * *

Второе погружение проходило рядом с островом Безымянный. Николыч надеялся, что они там увидят тюленей. Вообще было не очень понятно, по какому принципу местным островам давали названия и, главное, как их различали между собой. Маше они казались одинаковыми – те же скалы, покрытые небогатой растительностью. Утром они ходили к острову Олений, а вчера ныряли возле острова Кречетова. Погода так и не наладилась – накрапывал дождь, и море заметно волнилось. Вечно хмурый капитан, который при знакомстве представился им как Владимир, был мрачнее обычного, словно погода учинила это, чтобы нанести именно ему личную и незаслуженную обиду. За глаза его называли Хмурый. Он презрительно всматривался в даль из своего капитанского окошка, сердито гоняя сигарету из одного уголка рта в другой.

Пока дошли до острова, Марианну укачало. Она подумала, что не будет сегодня больше нырять, и сказала об этом Игорю. Но тот почему-то стал уговаривать ее нырнуть. Когда же он сказал, что на дне не качает, Маша, больше всего мечтающая хоть куда-нибудь сойти с этой подвижной палубы, нехотя начала одеваться.

Под водой действительно сначала стало немного легче. Обменявшись с Альбиной знаками «все в порядке», они поплыли за Николычем. Игорь на этот раз шел в паре с Ниной, они так быстро поплыли вперед, что через какое-то время Маша уже не смогла их различить среди зеленоватой водной дали. Аля то и дело останавливалась, чтобы сфотографировать краба, ежа или причудливый листок, и они заметно отстали от остальных. Вдруг Марианна услышала свое сердце. Странно было слышать что-то, кроме подводной тишины и собственного дыхания. Она почувствовала странный жар, особенно горячими ощущались щеки и уши. Со зрением тоже что-то случилось, стало трудно рассмотреть отдельные предметы. Тут она вспомнила, как однажды упала в обморок после вступительных экзаменов в институт. Накануне Маша не спала всю ночь и почти ничего не ела, волновалась, тогда точно так же она услышала свое сердце, подкрались тошнота, жар, потемнело в глазах… До этого она думала, что «потемнело в глазах» – образное выражение. Но оказалось, самое что ни на есть настоящее. Перед тем как сознание отключилось, Марианна запомнила это странное ощущение: глаза открыты, но ничего не видно, будто ты слепой, – сплошная темнота. А потом темнота стала абсолютной – не видишь, не слышишь, не чувствуешь, в общем, об-мо-рок – тревожно зазвенело в голове, и стало трудно дышать. Глубина была небольшой – метров пятнадцать, погружение только началось. Альбина фотографировала раскидистый подводный куст, когда Маша, подплыв сзади, перевернула ее лицом к себе и замахала руками: «есть проблема» и «всплываем». Напарница посмотрела вслед стремительно удаляющейся группе. «Хорошо бы сказать Николычу, иначе он нас потеряет», – подумала Маша. Но догонять их она уже не могла. «Может, обернется», – подумала она, глядя вслед удаляющимся ластам. Хотя ей и стало немного лучше, когда она схватилась за руку Альбины – страх, жаркий и обступающий со всех сторон, проходящий сквозь сердце, которое она продолжала слышать, не отпускал ее. Представив, как она теряет сознание и захлебывается здесь, когда рядом только Альбина… Аля хороший напарник, но тоже начинающий, а до поверхности целых пятнадцать метров. Маша посмотрела наверх, сквозь толщу воды, которая без солнца казалась мрачной и безжизненной. «Всплываем!» – еще раз показала она, и они поплыли вверх. Марианна держалась за руку Альбины, стараясь дышать, как написано в учебнике, глубоко и спокойно, но вместо этого у нее получались быстрые, неровные, шумные глотки. Медленно двигая ластами и стараясь не превышать скорость всплытия, она думала о том, слышит ли Аля, как у нее стучат зубы. На семи метрах она увидела Николыча – он заметил, что их нет, и начал всплывать вслед за ними. Увидев его, Маша почувствовала себя уверенней, хотя и продолжала глазами искать Игоря. Наверху стало гораздо лучше. Выплюнув регулятор, она рассказала, почему пришлось всплывать. Пока ждали команду, Маша несколько раз опускала лицо в воду и смотрела вниз, но Игорь так и не появился. Николыч посадил их в резиновую лодку, и они вернулись на корабль. Хмурый Владимир пощупал у Маши пульс и ушел на корабельную кухню готовить чай по «дедову рецепту от любой хвори», что-то ворча себе под нос. Марианна легла на деревянную лавочку и закрыла глаза. Она почувствовала страшную усталость, словно сверху на нее положили один из больших камней с Безымянного острова, и дышать снова стало трудно.

Когда она услышала голос Игоря, то даже не повернула голову в его сторону.

– Маруся, ты как? Ну не дуйся, мне Николыч сказал, что ты в порядке. Ну не мог же я группу бросить, а Маш?

– Как сказал, под водой прям?

– Написал на слейте.

Слейтом называлась белая дощечка, вроде маленького планшета, на которой можно было писать под водой специальным карандашом.

– А… – Маша отвернулась от него в другую сторону.

– Вот, смотри, что я для тебя достал, – и он положил на стол большую круглую ракушку.

– А она живая?

– Не знаю, наверное. Муравьям отдадим.

Марианна вспомнила, как однажды, во время поездки на море, они с отцом поймали большую стрекозу с радужными глазами. Он, радуясь крупной добыче, приколол ее на иголку. И несколько часов Маша с ужасом наблюдала, как прекрасные радужные глаза сначала будто бы покрываются пленкой, потом тускнеют и наконец окончательно гаснут. Чуда больше не существовало. Она страшно жалела стрекозу и больше всего хотелось раздавить ее, чтобы она перестала мучиться. Но сказать об этом отцу она так и не решилась – не хотелось огорчать, ведь он так радовался поимке. И она не сказала.

Ей вдруг показалось, что сейчас она сама, словно большая стрекоза, кем-то приколота на булавку, и уже очень скоро то, что светилось в ней, погаснет окончательно.

– Угу. Значит, она моя?

– Конечно!

– Спасибо. Красивая. – Маша села и взяла в руки шершавую, пахнущую морем и сыростью бледно-розовую раковину и заглянула внутрь. В глубине виднелось беззащитное тело спрятавшегося моллюска. Она подошла к борту и бросила ее в воду.

– Я хочу, чтобы она была живая. Понимаешь? Что ты молчишь?

– Да вот думаю, что наловленных гребешков тебе лучше не показывать…

– Да не трону я ваших гребешков. Они невкусные.

– Отдай ее долю мне! – как черт из табакерки выскочил Виталик.

– Тебе я отдам морского ежа!

– Это зачем мне еж?

– Его вообще-то тоже едят. Кладезь витаминов, если ты не знаешь!

– Можно подумать, ты знаешь все и обо всем!

– Все знает, а самых красивых наших девчонок чуть не потерял! – Андрей понизил голос и посмотрел