Совместное дыхание. Жизнь и любовь подводных пловцов - Светлана Хромова

– Четырнадцать было…

– Четырнадцать было в пресной, бери шестнадцать.

– Николай, а вода сколько градусов? – спросила Марианна, выбирая из пластмассового ящика серые кирпичики грузов.

– Градусов восемь. Сколько кило нужно?

– Шестнадцать.

– Не много? Ну, если что, отдашь лишние. Давно ныряешь?

– Да нет, около года. А что, заметно?

– Да нет, просто спросил. А в сухаре?

– Только курс прошла.

– Открытая вода была?

– Была. На озере.

– Хорошо. Тут неглубоко. Видимость хорошая, просто солнца нет, вот и кажется, что темень.

– А акулы тут есть?

– Если бы! Хотелось бы, конечно, увидеть. Но нам только касатки встречались и то издалека и с лодки.

– Ты с кем ныряешь, с Игорем? – к ним подошла Альбина.

– Вы обе со мной, – отозвался Николыч. – Пойдем сегодня в тройке.

– С бубенцами?

– А то! Главное груза правильно сложить, чтобы они позванивали.

После того как все подготовились, Николыч провел краткий брифинг: «Рад приветствовать на нашем северном берегу. Сейчас лето, вода теплая. Ничего сложного мы сегодня делать не будем. Заходим в воду, проверяемся, погружаемся, немного проплываем вон в том направлении и обратно. Да, чуть не забыл самое главное! Ходит легенда, что где-то здесь лежит утерянная бутылка «Хеннесси». Вот отсюда, где я сейчас стою, ее и уронили. Имеет смысл внимательно смотреть по сторонам! Шанс найти бутылку только один, дальше нырять будем в другом месте».

Оказавшись в воде, Маша посмотрела вниз. Видимость была неплохой, несмотря на небольшую муть. Приблизившись к зеленым листьям водорослей на дне, Марианна посмотрела на компьютер. Глубина девять метров, температура – плюс семь градусов. Но холода не ощущалось, наоборот, она чувствовала себя очень комфортно. Даже лицо, не защищенное ничем, кроме маски и теплого шлема, который она как можно глубже надвинула на щеки, вопреки ее опасениям, не замерзало. Дно Баренцева моря оказалось не безжизненным, а походило на тропический лес. Крупнолистные водоросли разных форм поднимались со дна то мелкой пушистой порослью, похожей на воздушный мох, то круглыми листьями, напоминающими гигантский папоротник. Некоторые стелились по самому дну, а какие-то выросли достаточно высокими и теперь плавно качали остроконечными листьями, словно прибрежные пальмы. Впрочем, подводная флора не везде была такой пышной, они проплывали и каменистые участки дна, но даже камни оказались покрытыми чем-то похожим на разноцветный лишайник. На одном из таких камней Марианна заметила колонию морских ежей. Северные иглокожие не похожи на красноморских – их плотные серые недлинные иглы издалека казались не колючими, а скорее пушистыми. Альбина первой увидела морскую звезду, и вскоре эти остроконечные морские существа стали встречаться повсюду. Мимо них проплывали гребневики, похожие на продолговатых медуз без щупалец. Казалось, каждый сантиметр этого холодного мира наполнен жизнью. Не только на камнях, на крупных листьях подводных растений существовали другие вселенные. Маша присмотрелась к широкому зеленому листу – крошечные светлые елочки, выросшие на нем, создавали собственную планету, на которой жили едва различимые морские козявки, названий которых она не знала. «Интересно, большой лист знает, что на нем вырос целый мир. Кто кому нужнее и кто из них больше…» – думала она, осторожно отодвигая водоросли, мешающие плыть.

…Возвращаясь к их домику, Марианна чувствовала усталую умиротворенность. Облака низко висели над морем. Было сумрачно, но светло. На прибрежном песке качались синие колокольчики, колеблемые низко стелющимся ветром.

Когда они легли рядом, Маша впервые отвергла ласки Игоря – очень хотелось спать, а его пальцы щекотали живот, мешая провалиться в сон. «Давай завтра», – прошептала она, чувствуя, что не в силах шевельнуться, чтобы снять с себя мешающую тяжелую руку.

На следующий день Нина вызвалась провести экскурсию по Дальним Зеленцам. Проходя мимо безжизненных деревянных домиков, Марианне стало нестерпимо жаль этот поселок-призрак. Зачем эти дома пережили войну, морские штормы, долгие темные зимы?! Зачем людям пришлось добровольно оставить их, почему созданное и накопленное с таким трудом оказалось никому не нужным…

– Игорь, это просто ужасно!

– Что ужасно?

– Ну вот все это! Эти дома, они такие не из-за бомбежки, не из-за войны, тут не ураган, не шторм, ничего такого не было – а все разрушено. А Морской институт? Ты видел, сколько жизни под водой?

– Ну краба мы так и не встретили. А ученые тут есть, вон же станция.

– Ну этого же мало!

– Мало, конечно. Развалили страну со своей перестройкой!

– И вот интересно, почему СМИ просто надрываются, когда речь о ерунде какой-то: то снег зимой выпал, то гриппом люди болеют… Вот о чем говорить надо! Говорить, кричать, пока ситуация не изменится! Место ведь благодатное, живая лаборатория под боком, если тут возродить все…

– Вот видишь, а ты ехать не хотела!

– Да при чем тут я!

– Ну как, ты же гражданка этой страны. Вот и проявляй сознательность, напиши статью, отправь в газету… Ух ты, дай-ка фотоаппарат! – Он заметил ржавые останки корабля, лежащего в воде у берега.

Пока Игорь фотографировал, Маша заглянула в окно одного из домов. Можно было предположить, как он выглядел раньше. Вот на стене, рядом с приклеенной бумажной иконой, словно отчаянный альпинист, задержался последний кусочек обоев – если представить стены, обклеенные целиком, получалась уютная светлая комната с брусничным цветочным рисунком. А если вынести весь хлам, поставить на ноги перевернутый стол и починить развалившуюся печь, можно вообразить, как проходили семейные обеды и ужины с видом на море.

На берегу лежали дырявые лодки, большие и маленькие, почему-то очень привлекавшие Игоря. Он подолгу останавливался у каждой, заглядывал внутрь, трогал доски, качал головой, фотографировал. Встречались и другие груды железа, в которых можно было опознать бывший трактор или автомобиль. На потрескавшихся останках одного из домов, словно издеваясь, ржавела надпись «МИРУ – МИР». Деревянные мостки, ведущие к Северной коррозионной станции, походили на старые кости. Под ногами встречались заплатки из новых досок, а когда они поднялись наверх, обнаружили, что на некоторых зданиях висят новые замки – их явно установили недавно. Словно жадный грибник, переполнивший корзину, Марианна хотела унести в своем фотоаппарате все эти крохотные свидетельства жизни, беспомощные и тревожные на фоне всеобщего безмолвия. И она наводила объектив на новые замки и доски, все, что, на ее взгляд, было преградой на пути к полному небытию этого места.

– Что ты фотографируешь? – разводил руками Игорь. – Вот, что надо снимать! – и указывал на очередное поржавевшее чудище. Она ловила объективом жутковатого монстра и возвращалась к своим доскам, замкам, гвоздикам и заплаткам.

– Вот в этом доме мы живем, когда приезжаем! – Нина махнула рукой в сторону облезлой четырехэтажки. На фоне одноэтажных зданий дом казался похожим на длинного пятнистого дракончика – из-под