Непреодолимое желание влюбиться в своего врага - Бриджитт Найтли

– Она заслужила. Что ж, прошу следовать за мной. Мы поможем вам устроиться поудобнее.

– Устроиться поудобнее? – удивленно повторила Аурианна. – Разве мы не направимся сразу к пациентке?

Перо заволновалось.

– Ах да, юная Гвендолин. Кхм, в такой поздний час лорд Уэллсли предложил мне показать вам ваши комнаты. Вы сможете подкрепиться, отдохнуть и встретиться с лордом завтра утром, чтобы обсудить с ним состояние его дочери.

– Разве не следует осмотреть ее прямо сейчас? – спросила Аурианна. – Ей стало намного лучше?

– О, да, ей намного лучше. – Перо стало уклончивым. – На мой неопытный взгляд, непосредственной угрозы ее жизни сейчас нет. Зачем тогда потревожили ваш Орден… но вы же понимаете, родительское беспокойство, что может с ним сравниться. И тем не менее, хоть обращаться к Целителям и необычно, лорд обожает свою дочь, так что…

Заключив речь такими замечаниями, Пиплуайт повел Аурианну и Морданта в замок. И только тогда она начала осознавать грандиозность стоящей перед ними задачи: что они хотят найти и как им это искать?

Мордант казался равнодушным. Но, скрывая лицо в тени шлема, он внимательно рассматривал каждую дверь, запоминал, считал или думал о чем-то, имеющем отношение к незаконному проникновению, пока Аурианна вела светскую беседу. Внутренняя часть замка, во всяком случае, уже не была так залита светом.

Они поднялись на еще один лестничный пролет. Обстановка стала роскошнее.

– Вот мы и пришли, – сказал Пиплуайт, подведя их к отделанным серебром двойным дверям. – Я надеюсь, что внутри вы найдете все, что вам понадобится. Горничные в вашем распоряжении. – Две горничные, стоявшие у дверей, присели в реверансах. – А я зайду завтра утром, когда лорд Уэллсли будет готов вас принять. Прямо сейчас он ведет напряженные переговоры со своими командирами. Вы знаете, как это бывает.

Аурианна не знала. Пиплуайт поклонился, перо сделало поклон, и оба удалились.

Горничные обрушились на нее неистовым шквалом (Могут ли они ей помочь с волосами? С платьем? А вещи распаковать?), который бушевал, пока она не избавилась от них, сославшись на усталость. Они принесли полный поднос еды и разожгли огонь посильнее, чтобы она не простудилась.

Мордант их интересовал в меньшей степени. Уходя, они указали ему на кровать в прихожей, состоящую из соломенного матраса.

– И это, по-вашему, кровать? – спросил Мордант тоном человека, привыкшего пользоваться привилегиями, но в равной степени не привыкшего пользоваться своими мозгами.

Горничные были шокированы тем, что какой-то страж усомнился в их гостеприимстве. Аурианна толкнула его локтем, но из-за доспеха только ушиблась.

– Э-э-э… благодарю вас, – проворчал Мордант. – Меня все устраивает.

Горничные успокоились. И закрыли за собой дверь.

Аурианна вошла в спальню. Мордант ввалился в комнату следом за ней, стаскивая шлем.

Пока он вышагивал по комнате следом за ней, небрежно смахнув волосы на одну сторону, удерживая шлем подмышкой, сверкая платиново-белыми крыльями лебедя на нагруднике, он даже, на одно мгновение, показался ей человеком благородным. Доблестным. Рыцарем. Получившим шрамы за поступки героические, а не трусливые.

А потом он открыл рот («Вы видели эту кровать? Я думал, что это лежанка для собаки!»), мираж растаял, и он снова стал Тенью.

– На что вы смотрите? – спросил Мордант.

– На то, что могло бы быть, – ответила Аурианна.

Ее философский ответ заинтересовал Морданта намного меньше, чем зеркало над камином, с которого он не спускал взгляд, задавая ей вопрос таким обвиняющим тоном, словно она упустила отличную возможность:

– Почему вы не позволили им заняться вашими волосами?

– Я здесь не для того, чтобы заниматься своими волосами.

– Я бы не стал отказываться, хотя вам сейчас это намного нужнее.

Рыцарем в сияющих доспехах он не был, а вот рыцарем пассивной агрессии – определенно.

Мордант отвлекся, чтобы придать своим волосам привычный вид, уложив их так, будто их только что взъерошил ветер.

– А это что такое, – возмутился он, вытаскивая из ножен меч, который был у каждого стражника в Лебедином камне. – Ерунда. Ужасная балансировка. И что это за острие такое, одно название.

– Им можно кого-нибудь заколоть? – спросила Аурианна.

– Да.

– Тогда сойдет.

Мордант, который, прикрыв один глаз, оценивал длину лезвия, бросил на нее вопросительный взгляд:

– Я думал, что мы стремимся к меньшему количеству трупов.

– Так и есть. Тем не менее я не хотела бы стать одним из них. Встретили нас странно.

– Вся ситуация странная.

– Вы так думаете?

Мордант достал точильный камень и, со скрипом и звоном, уселся на оттоманку, принявшись затачивать меч.

– Не думаю, что ребенок болен. Не думаю, что добрый лорд Уэллсли пригласил Целительницу, чтобы воспользоваться ее мастерством – во всяком случае, не для того, чтобы излечить ребенка.

– Может быть, нужно вылечить кого-то еще? Его самого?

– Возможно. Кроме того, его войско готово выступать в поход. Не знаю, случайно ли это совпало с вашим прибытием.

– Если он полагает, что сможет удерживать меня и использовать как полевого врача, он будет неприятно удивлен.

Мордант прошелся по лезвию меча точными выверенными движениями.

– Вы также могли бы быть ему полезны, если у него есть несговорчивый пленник, обладающий важными сведениями. Пытать, исцелять, пытать, исцелять.

– Чудовищно.

– Я бы так сделал. Сомневаюсь, что он до такого додумался бы. А есть ли леди Уэллсли? Камергер ничего про нее не сказал, не так ли? Этот, как там его зовут – Упиттипипл или что-то в этом роде, – ничего толком не мог расслышать в этом шлеме – говорил так, будто сердито пукал.

– Пиплуайт.

– Точно.

– Жена лорда Уэллсли умерла в родах. Он упомянул об этом в письме Ордену помимо прочих душещипательных подробностей.

– Может, он задался целью найти себе новую жену с полезным для военного времени набором навыков. Не исключаю, что он собирается вас соблазнить.

– Удачи ему.

– Я знаю. Дело безнадежное.

– Вы говорите так, словно убедились на собственном опыте.

– Я и убедился. Я пытался заигрывать с вами во время нашей первой встречи, но вы были непреклонны. Несгибаемы.

– Вы? Пробовали соблазнить меня? Во время нашей первой встречи?

– Теперь вы меня уже обижаете.

Он выглядел таким растерянным, что Аурианна почувствовала, как на нее накатывает смех. Но она с ним справилась.

– Прошу прощения, когда вы меня соблазняли? Тогда, когда вломились в мой кабинет, или когда хотели похитить, или когда дали взятку моему Ордену, чтобы я взялась за ваше лечение?

– Как я и сказал: дело безнадежное.

– Я вас разозлила.

– Не стоит так торопиться с извинениями.

– Ой. Если мы не разозлили друг друга до такой степени, чтобы быть готовыми вцепиться друг другу в глотки, день прошел зря.

Мордант рассматривал ее заявление так же тщательно, как рассматривал меч,