Отпускай - Ольга Сурмина

не озвучивал эту новость. Наверно, вам он говорил, что не хочет детей, да? — Кин закатила глаза. — Еще бы, мисс, у вас дистрофия Беккера. Что если родится мальчик? Это все, приговор. Конечно Нейт не станет связываться, ребенка хочется иметь от здоровой, сильной женщины, которая в состоянии его выносить и родить. Он… не хотел вас расстраивать. Будьте честны сами с собой, любой мужчина хочет потомство, наследника, любой мужчина мечтает о сыне. Именно о сыне, как о своем продолжении. Какой сын будет от вас? Еще более хилый чем вы, еще и на инвалидном кресле? Да, в последнее время мы с Нейтом ссоримся, но все это первичный кризис, мы не успели притереться. Немного притремся, и все будет нормально. — Бел внимательно смотрела в лицо соперницы, пока ресницы той дрожали. Подбородок. Влажнели глаза. Зрачки бесконтрольно носились по окружающему пространству, пока Эмма силой пыталась себя успокоить. Плохо получалось.

— Будьте счастливы. — Сдавленным шепотом ответила Фастер. — Поздравлю вас с… ребенком.

— Вы хотели сказать, с пополнением. — Кин прищурилась. — Теперь Нейту есть, кому оставить этот дом, и все прочее. Наследник. А вам пора бы своей жизнью заняться, и отлепиться от своего «брата». Вам самой, прошу прощения, не унизительно, что он трахает меня, а с вами поболтать за жизнь приходит? Вы — не для брака и не для потомства. Вы — друг. Найдите кого-нибудь по себе, если хотите быть счастливы. Не пускайте, тайком, слюни на человека, который не вашего уровня.

— Я никогда к нему не липла. — Эмма низко опустила голову, впереди рассыпались волосы и лицо накрыла тень. — И не лезла. Не навязывалась. Мисс Кин, оставьте меня в покое. Самоутверждаться за чужой счет, вот что по-настоящему унизительно. Вы — лучше меня. Умнее, сильнее, красивее, здоровее. Вам это хотелось услышать? Вы услышали. Надеюсь, вам стало легче. — Она медленно поплелась наверх. Чуть-чуть раскачивалась, вцепившись в поручень. Постепенно растворялась в темноте угрюмой лестницы.

Кин так и не нашлась, что сказать. С ненавистью смотрела на сутулый силуэт, который исчезал впереди. Должно быть, ответить что-то в духе: «повторяйте это себе почаще» было бы совсем по-детски, как любил говорить Штайнер.

Белита была уверена, из них с Нейтаном, так или иначе, выйдет отличная пара, даже если через тернистый путь ссор, непринятия, и странных, тяжелых ночей.

Эпический тандем умных и красивых.

Она тяжело дышала. С трудом поднималась наверх, едва переставляла дрожащие ноги. Из-за горячей, соленой жидкости в глазах трудно смотреть вперед, жгло, хотелось вытереть щеки. Сердце болезненно сжималось в грудной клетке.

Ну вот и все. Закономерный итог, у него ребенок. Можно считать, полноценная семья. Что бы он не говорил о том, что все это была ошибка, у него — семья. Очень быстро. С девушкой, которая понравилась, сходу согласился на детей, тогда как с Эммой вечно прищуривался и говорил: «до тридцати пяти точно нет». Может, «нет» потому что она больная, и с ней априори не стоит думать о потомстве?

Глубоко внутри Фастер всегда это знала. Знала, поэтому никогда не заговаривала о ребенке, даже в перспективе. Знала, но верила, что он любил её даже так.

И о какой любви теперь может идти речь?

Девушка схватилась за лицо и тяжело, горько разрыдалась. Главное, не на глазах у Бел. Главное, чтобы никто не видел. Кому она нужна как мать детей? Кому нужна как жена, партнер, любимый человек? Эмма вообще сможет выносить ребенка? Это ей, в принципе, по силам?

Слезы капали на пол. Человек, который клялся всегда быть с ней, легко решил завести детей с другой, здоровой женщиной. Все его установки и правила распространялись лишь на неё — неконкурентноспособного гриба, которого всем жалко. «Уход», который требовался кактусу, розе не подошел бы.

«С меня хватит» — прошептала себе под нос Фастер и потащилась к себе в комнату.

У нее не было чемоданов. Не было даже походных сумок, или чего-то в этом роде, потому что она никогда надолго не покидала пределы дома. Никогда не путешествовала, только мечтала об этом. Об огромной колючей ракушке, о белом песке. Кроме мечты ничего не было. Мечты и заботы на чужое усмотрение.

Она доставала из шкафа крупные, зеленые, полиэтиленовые пакеты, в которых ей привозили ткани. Наспех скидывала туда юбки и платья, даже не складывая. Иногда, за окнами пролетали птицы. Белый свет привычно бил через стекло.

Фастер любила смотреть в окно. Словно свет уносил боль, наполнял собой душу. От него становилось легче. Всегда.

«Любите друг друга» — шепотом повторяла она, представляя лицо Белиты. Ей казалось, у них был шанс любить.

У Эммы с ним не было такого шанса.

Она еще не знала, куда пойдет. В зал, наверное, куда же еще. Доктор предлагал ей съем квартиры, и, пока ситуация с наследством не разрешилась, его предложение стоило принять. А потом, в дальнейшем, просто вернуть ему деньги. Мысль о том, чтобы просто попросить в долг грела Фастер. Она устала быть чьей-то обузой, несмотря на то что это его «внутренний порыв». Обузой, с которой даже нормальную семью сложно построить. Разве что, семью снисходительного попечителя и «безногой» Эммы.

На первое время этих вещей должно было хватить. Зима еще далеко, а когда её время наступит, Нейт уже должен будет смириться с отъездом «сестры». Смириться, и отдать ей зимние вещи. В конце концов, рано или поздно психоз «брата» сойдет на ноль. Отношения можно будет поддерживать на уровне родственников средней дальности.

Нос опух и покраснел от слез, голос звучал гнусавым, даже шепотом. Почему-то болело горло, розовые полосы на щеках никак не хотели вытираться.

Она всегда, несмотря ни на что пыталась быть сильной. Иногда получалось. Иногда нет. Наперевес с пакетами Фастер вышла из швейной, и тихо, очень тихо стала пытаться стащить их вниз. Тяжелее, чем кажутся, тяжелее, чем она располагала. Стоило, как никогда быть сильной.

Снизу послышался говор, отчего Эмма внезапно застыла. Нейт разве не должен быть на работе? Разве не ушел? Или, вдруг, вернулся?..

«Я видела, как она рылась в твоих вещах» — раздавался женский голос внизу. «Она сказала, что ты оформил на нее завещание, уже давно, а мне ничего не светит. И что я скоро окажусь на улице. Нейтан, это правда? Ты ей все оставил?». Интонация казалось нарочито-шокированной, с придыханием, словно девушка вот-вот готовилась упасть в обморок на мягкое кресло. «Она хочет, чтобы я убралась отсюда. Нет, это не может подождать пару дней, черт, хоть на один мой вопрос ответь!!!» —