Посткарантин - Злата Косолапова

Я кивнула. Мальчик отпустил меня и исчез, скрывшись в неизвестном направлении. Помедлив минутку, я подозвала собак Вебера и направилась туда, куда мне велел идти Ваня.

Остановившись у коробок, я встала за ними так, чтобы меня было едва ли видно со станции. Ваня появился спустя две минуты.

– Покажи отмычку, – сходу сказал мальчик голосом, не терпящим возражений. – У нас мало времени. Та хоть?..

Я прикусила губу, выуживая из глубины внутреннего кармана бесценный сверток. Передала его Ване, мальчик тут же развернул мягкую, измятую бумагу и внимательно посмотрел на серебристо‑серую электронную отмычку с двумя поблескивающими зубчиками и пустым цифроэкраном.

– Ну? – спросила я нетерпеливо, просто волновалась, что всё сорвётся в одну секунду.

Ваня кивнул. Улыбнулся и настолько радостно посмотрел на меня, что у меня в груди тут же разлилось терпкое тепло надежды.

– Та. – Мальчишка поймал мою ладонь и крепко сжал её своими теплыми пальцами. – Машка! Спасибо! Всё сделаю, чтобы дядю Сашу вытащить… Обещаю тебе.

– Только не подведи. – Губы задрожали, и я тут же опустила взгляд, затем выдохнула и снова посмотрела на мальчика. – Ладно?

Ваня кивнул.

– Не подведу. Вытащу. Ты, главное, найди лаз, там, в тоннеле. Вам там пересидеть надо будет… Ночь, наверное, всю… Пока не разойдутся наши. – Ваня покусал бледные губы. Вытер рукавом нос, оглянулся. – Короче, смотри. Выйдешь со станции сейчас и пойдёшь в обратную сторону. Откуда пришла… Пройдешь караул, и там за поворотом будет лаз. За оборванными проводами и сваленной коробкой такой большой, металлической. Дверь там за проводами. Они – ну, наши – не знают про него никто. Его не видно, да и незачем он им. К двери легко пролезть можно. Туда зайдёшь и сиди там тихо. И не бойся – ни крыс, ни ястровых там нет. Фонарик там в углу лежать должен, если Сенька не спёр. Жди Вебера там. Поняла?

– Поняла.

Я кивнула. Ваня вдруг обнял меня, по‑детски крепко, и тут же убежал. Я вышла со станции, дошла до аванпоста, спокойно прошла мимо сторожевых. Они кого‑то проверяли и на меня едва ли обратили какое‑то внимание. Пост остался позади, вскоре я подошла к повороту. Измятый технический агрегат металлической коробкой валялся у оборванных проводов. Его я заметила сразу. Подошла поближе, присмотрелась. А дверь и правда так и не заметишь сразу, если не знать, что она там есть. Убедившись, что вокруг никого, я протиснулась за агрегат к лианам безжизненно болтающихся обрывков проводов, открыла дверь и помогла забраться в подсобку Рексу и Декстеру.

В комнате было темно, но фонарик был на месте – маленький, светодиодный. Старое оборудование пылилось у стен комнатки, на полу возле одного из агрегатов валялся плед. Я уселась на него и, обхватив себя руками, пригрелась рядом с овчарками, тоскливо улегшимися в темноте рядом со мной.

Гнетущая тишина опустилась как‑то слишком резко. Моё сердце глухо стучало в груди, воздух казался слишком тяжелым. Я смотрела в сумеречную темноту, сгустившуюся в углах. Первое время прислушивалась. Никого. Даже крыс и вечно капающей воды не слышно. Только ветер изредка свистит где‑то далеко в тоннелях.

Веки дрогнули, и я закрыла глаза. В голове крутились тысячи мыслей. Нутро сводило от волнения, легкие жгло огнём. Ничего мне не надо. Ничего. Кроме одного.

Только бы он вернулся.

***

– Не веришь мне, что ли? Глянь на отмычку! Мне её Машка принесла!

В голосе мальчика слышалась едкая досада. Наёмник нахмурился, в очередной раз вглядевшись в отмычку, и покачал головой. Закрыв глаза, он потёр виски. Вебер действительно не мог поверить в то, что услышал. Нет, ну это серьёзно всё, что ли?

А с другой стороны – кто, если не Машка?

Темноволосая девушка, бледная, худая, такая с серьёзно‑печальным выражением лица. К тому же ещё и с двумя собаками. Ну, Машка же, точно. Сомнений и быть не может.

– Да ты, Вань, не обижайся… – прохрипел Вебер. – Я просто… как‑то не ожидал… Так ты говоришь, она в тоннеле ждать меня будет?

– Не будет, а уже ждёт!

Вебер махнул. Но улыбнулся. Не смог сдержать улыбки. Вот ведь девчонка!

– Ну, коли ждёт уже, – ответил Вебер, глядя на просветлевшее лицо Вани. – Тогда и мне здесь шибко задерживаться не стоит.

***

Ванька говорил, что вечером их поведут на пути. Провода крутить. То бишь проволоку медную выуживать. Так, оказывается, работорговцы вечерами использовали бесплатную рабочую силу всех непроданных рабов. Ну да, ну да, Войтко времени не терял.

Крутить провода их повели спустя два часа после того, как Ванька пришел к нему и всё рассказал, помог открыть ошейник, обрисовал план. Ушёл мальчишка, и время полетело. Вскоре пришёл лоб, вывел Вебера и повёл к пяти имевшимся рабам из особо опасных. Их выстроили в шеренгу вместе с остальными несчастными с лестниц и сразу погнали к платформе.

Теперь прошло уже больше часа, а они всё стояли вдоль рельсов и скручивали провода, завязывая в узлы, после бросали их к странным агрегатам, стоящим под платформой. Ночью все эти связки предстояло там хорошенько обжигать.

Вебер всё готовился к заварушке. Главное, не напортачить. Однако как бы он ни пытался сосредоточиться, все думы всё равно возвращались к одному и тому же: неужели Машка сюда пришла вытаскивать его в одиночку? Нет, ну, с лохматыми, конечно, но… От одной лишь мысли о девчонке Вебер усмехнулся. Мягко, по‑доброму. Вроде бы и без защиты её оставить страшно, а так ведь ей и море по колено.

Время шло, тянулось медленно. Вебер смотрел на обрезки проводов в руках и всё лучше прислушивался. С минуты на минуту должно было грянуть. Осторожно поднеся руку к шее, наёмник коснулся бессильно болтающегося замочного штырька. Ошейник Ванькиной отмычкой окончательно удалось открыть буквально пять минут назад. Промучился. Раза три пришлось лезть под платформу, типа проволоки ещё взять, уж думал, как бы не прищучили. Но ничего, обошлось. В последний раз удалось удачненько спрятаться за бочкой и покрутить в замке, не дёргаясь. Результат сразу дал о себе знать.

А вообще, за трудящимися рабами не шибко сильно следили конвойные работорговцы, как‑то прохаживались, поглядывали, но больше их занимали перекуры и трёп.

Вебер нахмурился, размял плечи. Напряжение усиливалось. Работать возле платформы становилось невыносимо тяжело. Во‑первых, духота, во‑вторых, вонь, в‑третьих, мучительно долгое ожидание.

Но вот он, ключевой момент. Вебер наконец увидел Войтко. Он с важным, весьма довольным, надо сказать, видом прохаживался по путям, держа за руку