Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии - Милена Вин

Но моим вниманием завладело нечто похожее на корабль. Точнее, то, что от него осталось…

Быть может, Кхела злилась на этих моряков? Иначе почему она позволила морю прибрать их судно и всех, кто на нем был?

Я думала, что найду хоть кого-нибудь, кто остался жив, но вокруг были лишь обломки, которые заглатывала вода, как заглатывает добычу хищник. Я не возвращалась, не решалась нырнуть обратно. Интересно, что заставило меня ждать дальше: любопытство или что-то более сильное?

Как бы там ни было, мое ожидание не прошло бесследно: я заметила уходящего под воду моряка. И почему-то тогда не подумала, что, может, он уже мертв… Вместо этого я ринулась к нему, по детской глупости, наверное. Сестры посчитали бы это опасным, а я видела опасность только в одном — в своей нерешительности.

Но, сказать по правде, это было не самым лучшим решением. В темноте разглядеть тонувшего не удалось, но я знала, что это мужчина, очень тяжелый мужчина. И как же мне — десятилетнему ребенку — удалось вытащить его на берег? Ведь и море тогда совсем не помогало: обрушивалось на нас волнами…

А я все-таки вытащила. Вопреки желанию Кхелы забрать этого, как мне думалось, невинного человека. И сидела, помнится, рядом, не решаясь коснуться, наблюдала, осматривала черты, которые отчего-то совсем не отложились в памяти. Солнце быстро взошло над морем, успокоив его, и спасенный мною моряк разомкнул отяжелевшие веки.

Я кинулась к воде тотчас и скрылась под пеной. Но и тогда не уплыла. Спряталась за камнем и стала наблюдать, давя внутри желание показаться ему, сказать гордо, что это я его спасла…

Я не забывала этой встречи. Но в тот день не знала, что она произошла с ним — моим истинным, человеком, с которым мне суждено было встретиться снова спустя десять лет. Я помнила четко все, будто это произошло вчера. Все, кроме лица. Как бы ни силилась, не могла вспомнить. Смотрела на того моряка сквозь воспоминания, как сквозь мутное стекло: весь его облик словно намеренно был кем-то размыт.

У магистра память явно лучше, если не учитывать тот факт, что я была ребенком в то время, когда спасла его, а он — нет. И он узнал меня… Любопытно — в какой момент его осенило? На корабле? В академии? После первого поцелуя?

Хотелось верить, что не тогда, когда он пронзил мой плавник саблей…

Единственное, чего я не понимала, — почему он решил рассказать мне об этом именно сейчас, ведь после неожиданного откровения не изменилось ровным счетом ничего. Он остался таким же… отстраненным. Впрочем, нам и не удалось побыть наедине и поговорить: я проспала до самого вечера, а проснулась только с возвращением Фили.

Он не смог успокоить мечущееся в безумстве сердце, не принес ни хороших, ни плохих новостей. Тетушку никто не видел, найти тех, кто с ней говорил, не удалось. Она словно сквозь землю провалилась прямо рядом со своим домом, оставив лишь письмо, после прочтения которого все внутри будто обратилось в прах. И даже лучшие следопыты среди стражей Аркуса, знакомые магистра, спустя сутки не наткнулись ни на одну зацепку. Но мужчина продолжил уверять, что рано или поздно мы найдем ее.

Наверное, так и будет. И все же… я боялась опоздать.

Филя вернул мне кристалл, хоть я и просила его повременить, полагая, что ему еще не раз понадобится принять облик человека. Но он, как и магистр, был иного мнения, и мне ничего не оставалось, как принять магический артефакт и вновь избавиться от хвоста.

Был поздний вечер, потому меня отправили в комнату со словами, что мне нужно отдохнуть перед балом, за которым последует турнир. Ни одно из этих мероприятий меня не волновало так же сильно, как тетя, и я предпочла бы снова отсидеться в ванне с хвостом вместо ног, чем весь вечер провести в полном людей зале и в то же время в одиночестве.

Но сейчас я не собиралась отсиживаться. Я не вернулась в комнату, а нарушила правило, которое в одиночку при других обстоятельствах ни за что бы не осмелилась нарушить. Вернее, несколько правил…

Я выкрала лошадь. Или, как говорил Филя, реквизировала на нужды адептки. И покинула территорию академии после отбоя.

Внутри теплилась надежда, что я смогу обнаружить в доме тетушки что-нибудь, что поможет найти ее. Глупо было делать это после того, как там побывали Филя и стражи. Если уж они ничего не нашли, то и мне вряд ли удастся… Но, возможно, я найду там нечто иное.

Спокойствие.

Однако мечты об уходе волнений разбились вдребезги, стоило мне переступить порог и окинуть ошалелым взглядом перевернутую вверх дном комнатку. Колбочки были разбиты, по полу растеклись дурно пахнущие зелья, затекали в щели. Разбиты ящички, перевернут шкаф с книгами, которые кто-то яростно разодрал в клочья…

По дому тетушки словно ураган прошелся — такого беспорядка я еще не видела.

Кто-то что-то искал? Или же...

… пытался избавиться от улик?

Я прошлась по комнате, все еще не веря, не понимая... Рука сама тянулась к тетушкиным вещам, и я касалась пальцами старья, как будто проверяя — иллюзия ли это все.

Взгляд упал на скомканный лист бумаги. Почему-то сердце при этом болезненно екнуло. Может, потому что я знала, что это.

Подняла, расправила. Снова пробежалась глазами по строчкам, но дочитать не смогла. Письмо было пропитано болью и приносило одно разочарование, убеждая, что тетя ушла сама. И было бы лучше оставить его здесь, среди горы мусора, но я сложила его пополам и спрятала в карман.

С улицы вдруг донесся шорох, схожий с шелестом листьев при сильном ветре, и я, едва не подскочив на месте, резко обернулась. Схватила кочергу, направила на дверь.

Раньше я, как и сестры, рванула бы в укрытие. Металась бы в поиске безопасного места, даже и не помыслив вместо этого найти то, чем можно отразить атаку или, напротив, нанести ответный удар. Но занятия в академии не прошли даром: теперь я умела и готова была защищаться.

Только сердце билось все так же сильно и пугливо.

Шорох прекратился, и из-за тишины, сдавившей голову, захотелось закричать, выбежать и проверить, что там никого нет, что это всего лишь мое разыгравшееся воображение…

Я бы так и поступила, если бы дверь неожиданно не распахнулась от грубого толчка ветра и