Брачные ошибки - Полина Ром

Не было его довольно долго, и всё это время слуга хмуро размышлял о том, каких глупостей успеет натворить барон и можно ли будет это поправить потом. Съездит к жене и разругается вдрызг? Это, пожалуй, не самое страшное. Как поругались, так и помирятся. Тем более, что управляющему казалось, что барон не слишком-то стремится освободиться от собственной супруги: последние дни, дожидаясь её ответа, он всё чаще и чаще заговаривал о баронессе, и всё чаще в его словах проскальзывали нотки восхищения.

Йенс сам собирал информацию о жене хозяина, но до сих пор так ни разу и не видел её. А информация, надо сказать, давала пищу для размышления. Если судить по тому, какое дело развернула молодая женщина за сравнительно небольшой срок, не имея ни связей, ни поддержки мужа, то Йенс невольно начал испытывать к ней некоторое уважение. Далеко не каждый мужчина справился бы лучше. Да что там лучше! Даже выйти на такой уровень сможет каждый! Это талант и ум.

***

Барон вернулся к вечеру: странно притихший, задумчивый и, кажется, чем-то слегка расстроенный. Йенс приказал подать ему ужин, дождался, пока хозяин перекусит и только потом рискнул зайти в комнату и попытаться узнать новости. Эрик сидел за столом рядом с пустой тарелкой, хмурился и о чем то размышлял, но управляющего не выгнал, а вяло буркнул:

- Я поел, прикажи убрать со стола, и, наверное, пусть сделают чай.

- Может быть, прикажете вина?

- Днём я, пожалуй, и приказал бы... – как-то странно усмехнулся хозяин и, отрицательно мотнув головой, договорил: – Нет, горячий взвар и мёд. Если ты уже поужинал, можешь составить мне компанию.

Некоторое время за накрытым столом царило молчание. Йенс с удовольствием глотнул горячий ароматный напиток и, добавив туда ложку мёда, прижмурил глаза от удовольствия. Это было то, чего ему сильно не хватало в Джалире. Там горячие напитки подавали только в зимний сезон и обязательно сдабривали большой долей пряностей. Конечно, иногда можно выпить и такое, но всё же некая нотка ностальгии по обычному травяному взвару, почти такому, как он пил в детстве, в доме родителей, присутствовала всегда. Хозяин молчал, а Йенс не собирался задавать вопросы и не желал облегчить ему жизнь. Захочет, сам заговорит…

- Сегодня я был в герцогской канцелярии. Потребовал восстановить свои документы и пообещал привезти живых свидетелей.

- Господин барон! – ахнул от неожиданности Йенс. – Зачем?! Ведь для принятия решения было ещё очень много времени!

- Вот и я сейчас думаю, зачем… - печально вздохнул барон. – Мне хотелось…

Похоже, барон и сам не мог сформулировать, что именно ему хотелось.

- Вы хотели отомстить, мой господин?

- Пожалуй, да. Только вот сейчас я думаю, что это был не совсем честный шаг с моей стороны. Однако не представляю, как это можно исправить. Прошение подано. При мне из архива принесли документ, где баронесса зафиксировала дату пропажи. Не знаю, Йенс… Теперь мне кажется, что я сотворил глупость, но что с этим делать… - Эрик раздражённо оттолкнул от себя чашку с остывающим взваром, и на белой скатерти медленно расплылось жёлтое пятно.

- Вы позволите дать вам совет, мой господин?

- Йенс, привыкай говорить правильно. Не «мой господин», а господин барон. Назад всё равно нет дороги, – кривовато улыбнулся хозяин. – А хорошему совету я буду рад.

- Я думаю, господин барон, вам стоит съездить к своей супруге и рассказать ей всё.

Эрик вскочил, нервно прошёлся по комнате и, остановившись возле пьющего чай Йенса, уточнил:

- Что всё?! Я должен рассказать ей о том, что я разозлился и натворил кучу глупостей? Ты действительно считаешь это хорошим советом?

- Да, господин барон, я считаю это хорошим советом. Ваша жена умна, иначе не смогла бы занять такое положение. С такими людьми, господин барон, честность – лучшее, что можно придумать.

Эрик недовольно фыркнул и снова принялся бродить по комнате. Идея ему явно не нравилась, а Йенс молчал, не настаивая и не уговаривая.

***

Эльза вернулась из столицы в странно притихший дом. Днём дела занимали ее почти полностью, но вечерами становилось немного грустно: за прошедшие годы у неё сложились весьма дружеские отношения с герцогиней. Вернувшись, она с сожалением узнала, что герцогиня Элеонора фон Рогерд уже покинула герцогский замок и отбыла вместе с Ребеккой, своей дочерью, в собственные земли. По сути, Эльзе теперь даже пожаловаться на жизнь было некому. И только некое злорадство, тешившее душу, поддерживало баронессу сейчас.

Вряд ли новоиспечённый герцог уже знает о её поездке и действиях, которые она предприняла. Даже маркиз фон Ланге не знал новостей. Иначе, хотя сегодня и был приёмный день, этот хлыщ не стремился попасть в “опасный” дом. Он побоялся бы гнева герцога. А молодой герцог явно будет злиться.

Было немного печально, что не с кем разделить вкус этой странной победы. Баронесса приказала отменить на сегодня всех гостей: сообщать им, что она приболела и не принимает. Так будет лучше для всех. А в её покоях нужно накрыть стол со взваром, пирожными и прочими сладостями.

«Пусть Берта и не поймёт всё полностью, но я хоть выговорюсь!».

Решив придушить собственный бизнес, баронесса больше не собиралась появляться в свете, а ещё вполне серьёзно подумывала о продаже городского дома и покупке земельного участка подальше от гневающегося герцога. Кто знает, не захочет ли он отомстить за потерю патента, который он уже искренне считал своим.

Этот сладкий ужин Эльза сегодня ожидала с нетерпением, как ребёнок ждёт дня рождения. Однако судьба решила отобрать у неё и такой маленький триумф: лакей сообщил, что из герцогского дворца прибыл посыльный.

Никаких известий Эльза не ждала и потому слегка нахмурилась, получая запечатанный сургучом печатью пакет. Оттиск на сургуче был самый обычный: не личный перстень герцогини, а канцелярский штамп. Конечно, за годы занятий торговлей ей пришлось прикормить несколько чиновников из канцелярии, чтобы не ставили палки в колеса. Не все вопросы можно было решать с Элеонорой. Иногда оказалось проще слегка «позолотить руку» какому-нибудь мелкому писцу.

Сейчас, когда она собственными руками разрушала бизнес, Эльза, разумеется, не собиралась продолжать кормить этих мелких стервятников. Только вот сами стервятники о собственной участи пока не знали и, помня о том, как щедра