Брачные ошибки - Полина Ром

Да и в целом этот мир к высокородным альфонсам относился сильно снисходительнее, чем, например, к любовницам. Умение жить за счёт богатой женщины служило даже этаким поводом для хвастовства.

Эльза же, воспитанная на совершенно других принципах, только брезгливо морщила нос, когда к ней пытались приблизиться такие слизняки. На их фоне даже маркиз казался высокоморальным человеком.

Двадцать один год — это не тот возраст, когда следует отчаиваться. И, пожалуй, состояние Эльзы нельзя было назвать отчаянием. Просто тоскливая грусть и понимание, что здесь, в этом мире, практически нереально встретить мужчину, равного ей по жизненным принципам. А если сейчас она переберётся в деревню, чтобы обезопасить себя от герцогского гнева, то и вообще на личной жизни можно будет поставить крест. Даже такая простая вещь, как рождение ребёнка, обрастала серьёзными сложностями. В этом мире можно рожать только и исключительно в браке! Если женщина надумает родить для себя, она обречёт маленькое существо на мерзкую жизнь всеми презираемого бастарда, практически не имеющего прав…

На этом месте грустные мысли Эльзы были прерваны шумом во дворе. Она подошла к окну и, аккуратно сдвинув штору, попыталась рассмотреть, что происходит у ворот. К сожалению, разглядеть толком ничего не удалось из-за слишком тусклого света. Но через несколько минут шум утих, а по освещённой тусклыми фонариками аллее к парадному входу пробежал Эрик, почему-то неся на руках Арта.

«Господи, что он ещё натворил?!»? Эльза нахмурилась, накинула на плечи ажурную шаль и решительно отправилась в холл. У дверей уже топтались лакеи, вооружённые дубинками и несколькими фонарями.

- Открывайте!

Дверь распахнули, и по коридору, образовавшемуся среди расступившихся слуг, в дом решительно прошагал барон фон Герберт.

Он даже не обратил внимания на толпящихся слуг и торчащих поодаль от дверей любопытствующих горничных. Эрик прямым ходом двинулся к Эльзе и чётко проговорил:

- Арта ранили. Мне срочно нужна помощь! – он неловко перехватил пса, и тот жалобно заскулил.

- Что… что случилось?! Впрочем, потом… Иди за мной, – скомандовала жена и уже на ходу крикнула горничной: – Лотта, свечей побольше! Быстро!

Эльза торопливо двинулась по коридору. Эрик шагал за ней, про себя молясь всем богам…

Хозяйка привела его в роскошно обставленную комнату, куда почти вслед за ними шустро вбежала горничная, держа в руках пятирожковый подсвечник. Эльза огляделась, сдёрнула с постели шикарное бархатное покрывало, бросив его на пол. Секунду подумала, подняла, свернула в несколько слоёв и быстро постелила на стол.

- Клади… кладите его!

Барон осторожно опустил свою драгоценную ношу на тёплый бархат, вызвав новое поскуливание собаки, и страдальчески сморщился, приговаривая:

- Тихо, малыш, тихо, мой хороший...

- Что с ним случилось? Лотта, не стой столбом! Беги на конюшню за старым Джеймом. Это конюх, он умеет лечить животных, – торопливо пояснила жена Эрику.

- Не знаю... Его ударили, очень сильно ударили.

Лежать на столе Арту явно было неудобно. Он пытался встать, нелепо дёргаясь. И сейчас оба заметили, что задняя лапа сломана. Выглядело это совершенно ужасно: казалось, что кусок лапы висит на тонкой коже и при каждом движении собаки, при каждой попытке встать может оторваться совсем. При этом даже крови вокруг не было. «Значит перелом закрытый», - машинально отметила Эльза, совершенно не понимая, важно это или нет.

Барон положил Арту одну руку на туловище, удерживая его, а второй поглаживал между ушей, тихо приговаривая:

- Потерпи, малыш, потерпи… Я здесь, я всегда рядом и никуда не уйду…

Старый Джейм был не так уж и стар, но совершенно сед. Пока он осматривал пса, трогая его за лапу и тыкая жёсткими пальцами вокруг перелома, Эльза зажмурилась и отвернулась: смотреть на это было совершенно невыносимо. Эрик топтался рядом с конюхом, бдительно следя за его движениями и морщась, когда пёс поскуливал. Но как бы барон ни морщился, он жёстко фиксировал собаку, не давая ей помешать осмотру.

Конюх прошёлся грубыми крючковатыми пальцами по крупу пса, зачем-то потрогал нос и вынес свой вердикт:

- Ну так толку с него больше не будет. Ни на охоту не взять, ни на породу не сгодится. Проще добить животину, чтоб не мучилась. Ежли прикажете…

Заслышав первые слова конюха, Эльза резко развернулась к столу и, топнув ногой от злости, почти зашипела:

- Не прикажу! Не за тем тебя звали! Смотри, как пса вылечить можно, а советов у тебя никто не спрашивает.

- Полечить? – Джейм задумчиво поскрёб плохо выбритую щеку и равнодушно пожал плечами. – Можно и полечить. Только как раньше он все равно не станет, госпожа. Тут уж как Бог даст, а только все равно хромой он будет.

Эльза вопросительно взглянула на Эрика и тот, резко выдохнув, сказал конюху:

- Пусть хромой. Лишь бы выжил. Вылечишь, пять золотых твои будут.

За их спинами тихо ахнула Лотта: пять золотых потрясли её воображение. Такую сумму простой горничной за всю жизнь не заработать. Конюх чуть нахмурился, ещё раз ощупал круп Арта и уточнил:

- Так это... господин, а за хромого тоже пять золотых?

- Главное, пусть выживет…

Конюх велел приготовить бинты и ненадолго ушёл в конюшню, пояснив, что там нужный «струмент». Эльза, посмотрев на бледное лицо Эрика, украшенное крупной ссадиной и грязью, вздохнула, взяла стул и пододвинула мужу, сказав:

- Садись. Я думаю, это будет долго. И пока Джейма нет, может, расскажешь, что случилось?

Барон несколько раздражённо пожал плечами и ответил:

- Напали какие-то уличные ублюдки. Хотя третий-то совсем не был похож на них, – задумчиво добавил он. Казалось, сейчас, когда стало понятно, что Арт не умрёт немедленно, напряжение потихоньку отпускало Эрика, и он еще задумчивее добавил: - Нет, вот он точно не похож на уличного, хотя и, безусловно, уб… – он покосился на жену и проглотил ругательство.

- Лотта, горячей воды, чистое полотенце, и пусть на кухне приготовят глинтвейн господину барону, – скомандовала Эльза.

Вернувшийся конюх велел крепко держать пса, и Эльза с бароном чуть придавили массивную тушу к столу. Пока Джейм колдовал, ощупывая и складывая кости, а потом ещё и прокалывал вздутую кожу там, где скопилась кровь, им пришлось стоять лицом друг к другу, что вызывало у баронессы некоторое смущение.

Лапу Арта зафиксировали между двух деревяшек, и конюх, смазав рану вонючей мазью и