Жена для Императора морей - Ева Кофей

знатного рода… В общем, когда к свадьбе дело идёт, избранница должна пройти отбор. Посоревноваться с другими невестами, ведь, вдруг краше да искуснее найдётся? И в большинстве случаев разумнее тогда избранницу поменять. Но тебе не стоит думать об этом, — заверяет он её и подкрепляет слова улыбкой.

— Так, значит, я не буду в этом участвовать?

— Ну… Ты должна, — опускает он голову и отплывает чуть в сторону. — Но это весело… Это ничего не значит. Вот увидишь!

— А нормально ли, — повышает она голос, в котором проявляются властные нотки, словно у морской ведьмы, — что до этого мы… Мы!

— Нормально, — звучит упрямо. — И это было прекрасно. Ты прекрасна. Любовь, — он смотрит на неё и глаза его сверкают, как драгоценные камни. — Никогда не видел тебя такой. Моя королева… — вода вокруг становится будто бы легче и теплее.

Она игриво улыбается, ругаясь уже не всерьёз, а  словно против течения, наперекор своему внезапно возникшему желанию.

— То есть ты мне не предложение сделал, а пригласил, как и многих прочих, испытания проходить?

Снова бьёт своим прекрасным, сверкающим, искристым хвостом.

И Арктур судорожно выдыхает, подаваясь ближе, беря её за руки.

— Никого не приглашал больше. Ты первая. Единственная. И ты победишь всех, выиграешь! Моя… душа. Моя королева… Моя… — он приникает к её губам и увлекает за собой через окно прямо в прекрасный сад.

Любовь с ужасом ощущает, как под плавником пульсирует «сокровенный цветок», о котором она и не задумывалась пока Арктур не… взбудоражил её.

— Это так… необычно… — охает она.

Но Арктур не даёт ей больше ничего сказать, целуя её так, словно уже и не планирует отстраняться.

Вокруг неизвестно откуда появляются кружащие пузыри, которые смыкаются над ними, будто Люба с Арктуром оказываются в бутоне огромной розы. Словно специально, чтобы скрыть их от возможного чужого внимания. И сильные, сияющие хвосты сплетаются друг с другом… А горячие ладони Арктура нежно касаются спины Любы и плавников на «бёдрах».

И длится всё до тех пор, пока вода вокруг не прекращает кипеть и искриться.

И сам Арктур приходит в себя лишь тогда, когда они оказываются над пропастью бездны в потоке прохладной воды.

— Ты станешь моей женой?

— Если… — выдыхает она, — пройду отбор?

— Да забудь ты об этом, — морщится он. — Конечно, ты пройдёшь.

Люба видит, что он не понимает, что именно её беспокоит. Она слишком довольная и… размягчённая, чтобы снова спорить, поэтому, вместо ответа, приникает к его губам.

***

— Мне, значит, кота нельзя, а он притащил челове…

Арель заставляет себя замолчать, понимая, что Любовь слышит его.

— Прошу прощения… — звучит вместе со вздохом, и он ведёт её дальше, вниз по светлому туннелю. — Я сам не свой в последнее время.

Арктур к ночи (или к утру? Здесь время будто бы шло не так, как на суше) покинул замок, оставив Любу на брата. И Арель вот уже который час пытается рассказать всё об отборе.

— Значит, — возвращается он к этой теме, — историю я уже рассказал, традиция пошла с древних времён… Теперь, что тебе придётся делать. По сути, ничего необычного, есть ряд заданий, которые могут меняться или вычёркиваться из списка вовсе. Смотря чего пожелает жених или совет. В случае Арктура совет не такую уж важную играет роль, поэтому всё пройдёт скуч… Я хотел сказать, быстро. Обычно просят спеть, станцевать, красивее и эффектнее показать свой хвост. Приготовить водоросли так, чтобы те поменяли свой вкус на более интересный. И всякие другие мелочи. Рассматривается родословная, каждая обязана рассказать о предках всё самое выдающееся. В общем, обыденность. Вон та, — кивает он на хрупкую, прекрасную русалочку с чёрным хвостом и рыжими волосами, когда они проплывают открытую синюю террасу, — будет участвовать. Милая леди… Знаю её семью с детства. И вон те две рыбки, — указывает в сторону на зеленоглазых русалочек с длинными, бледными пальцами и оранжевыми, пышными плавниками. — И вон те, — кивает на проплывающую мимо, нежную, можно даже сказать призрачную, стайку. — Вопросы ещё есть?

Люба наблюдает за всем с интересом, затем отвечает спокойно, окончательно приняв решение:

— Я не буду в этом участвовать. Но с другими русалочками было бы интересно пообщаться… — она любовно обводит красавиц взглядом. — И да, я не простой человек, а кот самый что ни на есть обычной.

— Кот не обычный, то был самый чудесный кот… — поджимает он губы. — И не только кот… — вздыхает горестно.

Но вместо того, чтобы продолжать разговор, жестом подзывает к себе местных красавиц, и те со смехом и весельем принимаются кружить вокруг Любы.

Сначала они не решаются приближаться, касаться её, но потом то одна, то другая, потянут легонько за прядь волос, коснутся хвоста, хихикая, ущипнут за руку.

— Подружка…

— Новая подружка.

— Сестрица!

— Будешь нам сестрой?

— Давай поиграем в салочки?

— Ты знаешь как?

— Ой, или в прятки!

— А кто проиграет, того защекочем.

Арель выныривает из разноцветной весёлой стайки и спешит удалиться. Пока не поздно.

Люба волнуется за Арктура, но мысли о нём быстро уносит мелодичный и местами будто истерический смех русалочек. Такие красивые, такие разные, словно цветы в саду или самоцветы в ларце. Она не боится. Вихрь русалочьей музыки, плясок и игрищ уносит их всё дальше, Любе хорошо и спокойно, но при этом она понимает, что чувства на Дне будто притуплены, а время течёт иначе.

Здесь хорошо…

Но дома лучше.

Она с удовольствием бы приплывала сюда, но оставаться надолго, быть здесь всегда, среди фосфоресцирующих огней, что разбавляют тьму… Нет. Её место среди людей.

Оттого грусть на мгновение трогает сердце, но Люба чувствует в море куда большую власть над эмоциями, чем на суше. Она порефлексирует позже. А сейчас…

— Я… поймала тебя… — вцепляется в золотистый хвост одной из русалочек и ухмыляется, обнажая острые, красивые клыки.

***

Вода становится плотнее, темнее и гуще. Арктуру кажется, что он пробирается сквозь пелену едкого дыма.

— Римфорд! — гремит его голос. — Я знаю, что ты здесь, выходи! Я пришёл лишь поговорить. Пока я здесь для разговора.

Амулет начинает тускло светиться на его шее, и Арктура всё сильнее захлёстывает гнев.

— Мы были друзьями…

Перед ним, наконец, вырастает высокая и тёмная