Кому добавки? История выживания на орочьей кухне - Юлия Арниева

Первыми пришли молчаливые и могучие воины клана Каменных Кулаков. Их доспехи были сделаны из серого металла, усиленного каменными пластинами, а тяжелые молоты за спинами казались способными проломить крепостную стену. Они двигались медленно, но неотвратимо, каждый их шаг отдавался в земле глухим стуком. Их вождь, старый Скалолом, обнял главу Черных Щитов, первый раз за много лет представители этих кланов встречались как союзники, а не соперники.

За ними следовали стремительные и яростные Острые Клыки. Их доспехи были легче, из темной кожи с металлическими вставками, а движения напоминали танец хищников. Они несли изогнутые мечи и метательные ножи, а их глаза горели предвкушением битвы. Рысь, их предводительница, поклонилась каждому из присутствующих вождей, древний ритуал признания равенства.

— Железная Мать действительно зовет, — сказала она Грому. — Мои воины слышали ее голос даже во сне.

Пришли даже орки из кланов, о которых я только слышала в рассказах. Суровые Черные Щиты прибыли в полном составе, почти сотня воинов в угольно-черных доспехах, сработанных в подземных кузницах. Их щиты были размером с дверь, а копья — длиной в три человеческих роста. Они не говорили ни слова, только молча кивнули другим вождям и заняли свое место в лагере.

Клан Пепельных Скал прислал только две семьи, но каждый их воин был настоящим гигантом даже по орочьим меркам. Их кожа имела сероватый оттенок, а в глазах горели красные искры, след древней магии вулканов. Они сражались огромными обоюдоострыми топорами и славились тем, что никогда не отступали.

— Сколько нас? — спросил Дробитель, обводя взглядом растущий лагерь.

— Больше четырехсот, — ответил Гром, который вел подсчет. — Крупнейшая армия со времен Великого Заточения.

Но не только количество поражало — поражало единство. Кланы, которые веками враждовали друг с другом из-за границ охотничьих угодий, теперь сидели у общих костров, делили пищу, рассказывали военные истории. Предательство магов стало той общей болью, которая объединила всех.

В ту ночь состоялся великий совет. У огромного костра, пламя которого взмывало до самых звезд, сели вожди всех кланов. Гром, прибывший с подкреплением из Сарготы, занял место рядом с Дробителем и Скалоломом. Рысь сидела, положив на колени свой меч, и ее лицо было непроницаемо. Адриан, единственный маг на этом совете, занял место между Громом и мной в знак того, что он принят как равный.

— Братья и сестры, — начал Торг, старейший из присутствующих, — мы собрались здесь не ради завоевания или славы. Мы здесь, чтобы покарать предателей.

Адриан встал, и все взгляды тотчас обратились к нему. В свете костра его лицо казалось высеченным из камня.

— Я знаю этих людей, — сказал он, и в его голосе звучала боль. — Некоторых из них я считал друзьями. Фалькор был моим учителем. Он научил меня всему, что я знаю о боевой магии. А теперь… теперь я должен остановить его.

— Расскажи нам о силах врага, — попросил Гром.

Адриан излагал план, делясь всем, что мы видели в лаборатории. Он говорил о структуре пещер, о магических ловушках, которые, скорее всего, охраняют вход, о силе магов-отступников.

— Их около тридцати, — закончил он, обводя взглядом суровые лица вождей. — И у них есть твари. Много тварей. Но их главная сила в магии обмана и контроля. Они будут пытаться посеять в ваших рядах страх и сомнения, заставить вас сражаться друг против друга.

— Наши воины не знают страха, — прорычал Дробитель.

— Любой знает страх, — спокойно возразил Адриан. — Храбрость — это не отсутствие страха, а способность действовать, несмотря на него. И здесь, — он посмотрел на меня, — нам понадобится помощь Эммы.

Теперь все взгляды обратились ко мне, и я почувствовала тяжесть ответственности. От моей готовки зависел исход завтрашней битвы.

— Что ты можешь дать нашим воинам? — спросил глава Черных Щитов, уже наслышанный о моей магии, но все еще сомневающийся.

— Силу, — ответила я. — Силу тела и духа. Защиту от ментальной магии. И нечто большее — единство, которое сделает вас не просто армией воинов, а единым кулаком гнева.

Моей задачей было накормить всю армию. Не просто накормить, а вложить в еду столько силы, столько воли, чтобы каждый орк стал невосприимчив к магии страха. Это была самая масштабная и самая ответственная готовка в моей жизни.

В центре лагеря установили два десятка огромных котлов. Орчанки, прибывшие с отрядами, помогали мне чистить овощи и разделывать мясо. Делились секретами, как правильно нарезать коренья и разделывать дичи. Благо запасов паучатины и мяса рогопрыгов, трофеев нашего пути, у нас было в избытке.

Но главным было то, что я нашла в самой древней из книг — рецепт «Похлебки Несломленного Духа». Это блюдо готовили лишь раз в сто лет, когда над орочьим народом нависала смертельная угроза. Его основу составляли корень воли, редкое растение, которое росло только на вершинах гор, кровь дракона, на самом деле сок особого растения, собираемый в полнолуние, и семена вечности, крошечные зернышки, каждое из которых было дороже золота.

— Эти ингредиенты… — изумленно сказала одна из орчанок, из клана Пепельных Скал. — Я думала, они легенда.

— У Горхи были запасы, — объяснила я. — Она хранила их на случай величайшей нужды.

— И этот случай настал, — торжественно добавила она.

Всю ночь я не отходила от огня. Процесс был сложным и требовал постоянного внимания. Сначала нужно было правильно подготовить основу — сварить бульон из костей горных зверей, добавляя специи в строго определенном порядке. Корень воли нужно было растирать до состояния тончайшей пыли, при этом непрерывно напевая древние заклинания. Кровь дракона добавлялась по три капли в каждый котел, окрашивая бульон в глубокий рубиновый цвет.

Но самое важное — я не просто добавляла ингредиенты, я пела. Я вплетала в булькающее варево древние слова силы, которые сами собой рождались в моей памяти, словно пробуждались от векового сна. Я вкладывала в каждый котел намерение, сплетенное из ярости кланов и моей собственной любви к ним.

«Пусть ваше сердце станет горным кристаллом, который не разбить молотом страха, — пела я, помешивая варево деревянной ложкой. — Пусть ваш разум будет ясным, как горный ручей, и не замутят его тени обмана. Пусть ваша рука,