Девушка из другой эпохи - Фелиция Кингсли

– Рид, – умоляю его я, изгибаясь от желания.

– Раскрой ноги, – велит он, и я без колебаний делаю, как он говорит, и получаю в награду еще ласку.

– Умница, моя Ребекка.

Я опускаюсь на его грудь, запрокидываю голову ему на плечо, и его губы глубоким поцелуем дарят мне удивительное наслаждение.

Его указательный палец проникает внутрь, вызвав резкую боль, которую тут же сменяет горячая волна удовольствия.

Стоны не успевают прозвучать, он ловит их своими губами.

– Если хочешь, я остановлюсь, – предлагает он, останавливаясь и убирая руку.

– Нет!!! – восклицаю я, будто он отобрал то, что мне дороже всего. – Рид, не останавливайся.

– Тогда я продолжу. – В его голосе слышится удовлетворение от того, что я полностью в его власти.

На этот раз пальцев два, он действует бережно, но я с жадностью жду его прикосновений и почти чувствую отчаяние из-за того, что мне недостаточно.

Подаюсь бедрами вперед и назад, подчиняясь заданному ритму, который ведет меня к чему-то.

Ощущение одновременно истомы и напряжения в нижней части живота усиливается, а пальцы Рида двигаются все настойчивее. Будто невидимая нить уносит меня все выше и выше, и мне не терпится прыгнуть.

Не знаю куда, но хочу прыгнуть.

– Я тебя слышу, – шепчет Рид мне в губы. – Давай сейчас.

И что-то взрывается у меня внутри, нить рвется, и я падаю в прекрасную пустоту, а потом разрываюсь на кусочки.

Кажется, это был мой первый оргазм. Я никогда прежде не ощущала тело так: я чувствовала его целиком, от головы до пят, вплоть до каждого атома.

Я сама касалась себя там, другие парни меня касались, но никогда не происходило ничего даже близко похожего. Мне нравилось, но никогда до такой степени.

Все, что я чувствую сейчас, – это потрясение, шок и восхитительное изнеможение.

– Я безумно хочу тебя, – шепчет Рид, целуя местечко под моим правым ухом. – Если бы не эта дурацкая рана…

– Я хочу еще, хочу тебя еще больше, – признаюсь я тихо, и голос мой больше похож на вздох. Оборачиваюсь к нему: – Спасибо. – Можно ли сказать что-то глупее? Не знаю, но именно это мне вдруг приходит в голову.

Он улыбается мне с видом человека, который покорил новый континент.

– Мне было приятно.

– Кстати, об этом… – начинаю я, обхватывая его за плечи. – А что, если сейчас твоя очередь «мыться»?

– Если я почувствую твои прикосновения, то едва ли смогу сдержаться. – Его ладони опускаются с моих бедер к ягодицам, и он жадно сжимает их, усаживая меня к себе на колени, давая ощутить свою эрекцию. – Но не сегодня.

По-прежнему прижимая меня к себе, Рид поднимается и со мной на руках выходит из ванны и несет меня в спальню.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, дрожа от перепада температуры.

– Мы идем в кровать, – отвечает он, как будто это самое естественное, что может быть, и укладывает меня на постель, где уже расстелено мягкое полотенце.

– Мне холодно.

Рид ложится рядом и притягивает меня к себе в объятия:

– Я тебя согрею.

Суббота, 8 июня, 1816 год

44

На самом деле мы совсем не спим, отдавшись поцелуям, которые вскоре перестают быть такими невинными, превращаясь в любопытные прикосновения, исследующие касания и становясь экстазом, затуманивающим чувства.

В конце концов Рид сдается и разрешает доставить ему такое же удовольствие, хотя я и сомневаюсь, что то, что оказалось в моих руках, может поместиться внутри меня.

Как-то раз, когда у нас с Мэй был перерыв, она показала мне порно: Мэй проводила исследование на тему того, что порно по-прежнему не рассчитано на женщин и женское удовольствие не учитывает. Так вот, она открыла категорию «Одаренные», и тогда я решила, что пенис актера фальшивый.

У Рида, нет сомнений, точно настоящий, что, с одной стороны, воодушевляет, а с другой, так как для меня это будет первый раз… беспокоит.

Мы засыпаем в кольце рук друг друга, переплетясь ногами, измотанные, и мне кажется, что не проходит и десяти минут, как кто-то касается моего плеча:

– В доме Шериданов слуги уже поднялись, – сообщает Сунь-И, протягивая мне ночную рубашку.

– Черт! – восклицаю я, резко садясь.

– Сун, а стучаться? – сонно бормочет Рид, переворачиваясь на спину.

– Я стучала, но вы слишком крепко спали. Если хотите, в следующий раз ничего не скажу.

– Нет-нет, спасибо! – Я поспешно одеваюсь. – Они уже наверняка все готовятся к состязанию по гребле. – Но отойти от кровати я не успеваю – чувствую, как меня тянут за подол рубашки.

Это Рид, и он смотрит на меня так, будто вспоминает все, что мы делали этой ночью.

– Доброе утро.

Я тянусь к нему, так и лежащему на кровати, за поцелуем. Господи, какая несправедливость, что я не могу остаться здесь.

– Мне надо идти. Я вернусь вечером.

Я быстро и как можно бесшумнее пробираюсь в свою комнату, а там на кровати сидит Люси с моим дневным платьем в руках.

– Люси, – говорю я, потеряв дар речи и застыв на подоконнике, точно испуганная кошка.

– Меня из-за вас уволят, это точно. Где вы были? – без предисловий спрашивает она.

45

– Я… Э-э… – Хочу соврать, но никакой достоверной отговорки у меня не заготовлено. Перелезаю в комнату, мучительно пытаясь придумать хоть что-то разумное.

– Вы были у Ридлана Нокса, так?

– Так, – признаю я, не в состоянии выдумать ничего другого.

– Вы провели с ним ночь? – Люси явно не собирается ходить вокруг да около.

Я киваю.

Люси фыркает, качая головой.

– Леди Ребекка, – с укором начинает она, – вы… вы… – Но на этом ее решимость заканчивается. – Прошу вас, не наделайте глупостей.

– Я не делаю глупостей, мы с Ридом не… – Не делаем что именно? Нельзя сказать, что между нами ничего не было, но мы держались в определенных рамках.

– Я не могу вам указывать, как себя вести, у вас всегда была своя голова на плечах, вам известны ваши обязанности и положение, горничной не нужно вам об этом напоминать, но, умоляю вас, не рискуйте своей репутацией, – просит она.

– Репутацией? Если никто ничего не скажет, а Рид точно промолчит, то никакая опасность моей репутации не грозит.

– Не забеременейте, – предупреждает меня она уже без экивоков. – Вы, конечно, не первая, кто был с мужчиной до брака. Есть тысяча способов обмануть супруга, и я буду рада вам помочь, но если вы забеременеете от Нокса, то я ничего не смогу сделать. – И голос, и лицо Люси выражают искреннюю обеспокоенность.

– Я не спала с Ридом, – заверяю