Заложница - Элисон Эймс

Холлисворт тоже насмехался над ее стремлениями.

Боль от этого помогла Еве действовать безрассудно.

— Сделай… это… тогда. — Ева вздернула подбородок, насколько позволяла крепкая хватка ублюдка. — Убей… меня, не член Совета, — почему бы не заставить его тоже истечь кровью? — и потеряешь свой единственный шанс вывести из строя маячок.

Возможно, это произойдет не так, как хотелось бы, но, по крайней мере, она, наконец-то, будет свободна.

Он отпрянул назад, словно удивленный, но лишь на мгновение, его глаза сузились, когда быстро пришел в себя. Слишком быстро. Его хватка не ослабевала, когда он наклонился, приблизив губы так близко, что они коснулись раковины ее уха. Его запах — янтаря, стали и силы — окутал ее.

— Не думай, что это будет так просто, девчонка. Я не намерен убивать тебя быстро.

По ее коже пробежала ледяная волна.

Янус знает, она не хотела умирать. Но уже давно поняла, что есть вещи гораздо хуже смерти.

— Что… что ты собираешься делать со мной?

Уголки полных губ приподнялись, но улыбка так и не достигла его глаз.

— Я планирую использовать тебя.

Тем не менее она вздрогнула.

Потому что ее муж тоже использовал ее. А этот грубиян был в сотни раз больше, сильнее и свирепее, чем ее муж.

— Я сбегу, — поклялась она.

Сбегу или умру. Она не хотела снова стать игрушкой какого-то чудовища.

— Ошибаешься. — Как будто он уже имел на это право, большой палец ее похитителя проследил за переплетением букв «С», подтверждающих ее назначение в Совете, и медленно, хищно скользнул по уязвимому сухожилию, вызывая непрошеные мурашки по спине — и, помоги ей Янус, благодаря нанотехнологиям, прямо в ее нутро. — Это не похоже на Новую Землю, девчонка. Здесь не к кому бежать. Нет мужа и его армии, которые будут выполнять твои приказы. И что бы я ни припас, это ничто по сравнению с тем, что сделают другие пленники, если доберутся до тебя. Прими это. Теперь ты принадлежишь мне.

Без предупреждения он убрал мощную руку от ее горла… и оторвал рукав от ее одежды.

Глава 7

Ткань легко порвалась под хваткой Валдуса.

После двух лет, в течение которых он представлял каждый извращенный акт мести, трудно было поверить, что самое ценное имущество его врага извивается в его руках. Еще труднее принять, что он наконец нашел средство спасти своих людей после стольких неудач.

Его потребность во сне и еде исчезла сразу после ее появления.

— Нет! — Она билась, как дикое животное, ее полная грудь и бедра прижимались к нему, каждый идеальный изгиб врезался в его плоть в извращенной пародии на секс. Запах женщины и медовой рябины ворвался в его легкие, дезориентируя после долгих лет, когда он вообще ничего не чувствовал.

Желание наброситься на нее было сильным. Прижать ее к себе в грязи. Раздвинуть эти запретные бедра и показать ей, кто здесь главный. Стать именно таким зверем, каким его назвали на суде ее сородичи.

Он заставил себя сделать неглубокий вдох. Запереть это дерьмо.

Потому что он не был похож на тех одичавших тварей в транспортном трюме, насилующих и убивающих, слишком далеко зашедших, чтобы заботиться о том, живут они или умирают от огня дроидов или рук своих товарищей по заключению.

Нет, он все еще был командиром. Самостоятельным. Предусмотрительным. Дисциплинированным.

И сейчас ему нужна холодная, безжалостная дистанция, которая до сих пор сохраняла жизнь ему и его людям.

— Успокойся. — Повернувшись, он зубами и свободной рукой разорвал ее рукав на шесть длинных полос, едва не получив по яйцам.

— Я не подчинюсь тебе. — Ее крик, достаточно громкий, чтобы привлечь внимание посторонних, прозвучал у него в ухе.

Он зажал рукой ее рот, предназначенный для занятия любовью.

— Ты будешь делать все, что я захочу.

Так же как она делала для Холлисворта.

Она была потрясающим, блестящим украшением на его суде.

Невеста и производительница номер пять.

Ее длинные светлые волосы спадали блестящими волнами по спине. Скромное, дорогое платье, подчеркивающее каждый соблазнительный изгиб под ним, резкий контраст со слишком худыми, голодными взглядами его товарищей по бараку и друзей. Кремовая кожа и широкие, необычные изумрудные глаза, лишенные морщин страдания, которыми был отмечен его род. Каждая аппетитная, совершенная, недостижимая частичка ее тела была приглашением для такого грубияна, как он, затащить ее вниз, испачкать, унизить хоть немного.

Но теперь она не выглядела такой идеальной и послушной.

Ее волосы были более темными, с вкраплениями искусственной краски и растрепанными. Неухоженными. Пряди прилипли к ее коже. Щеки раскраснелись. Ее облегающая форма порвана в сотне мест. Ее необыкновенные глаза горели яростью и непокорностью.

Каким-то образом она была еще великолепнее.

Что только больше его разозлило.

— У тебя нет права голоса в том, что произойдет дальше, — прорычал он, его член сильно пульсировал у ее живота, словно отказываясь ему подчиняться. — Но чтобы сэкономить время, я поясню. Меня не интересует обычное изнасилование.

Она перевела взгляд с его лица на свой порванный рукав, ее теплое дыхание пробежало по его коже.

Оценивающий ум в ее взгляде встревожил его. Затем из-за его руки раздался приглушенный звук капитуляции, скольжение этих пухлых теплых губ по его коже послало электрический разряд по его ладони, и его мысли переключились на другое.

Он не спешил убирать руку.

Проявлять слабость было нехорошо. Особенно здесь, внизу.

Ее язык высунулся, чтобы смочить губы, которые он только что освободил. Валдус приглушил стон.

— Почему я должна тебе верить?

Правильный вопрос.

— У нас меньше двух метралов до того, как распространится весть о твоем прибытии. Мы должны покинуть этот сектор немедленно.

— Или что? Вам придется оставить меня здесь? — В ее внезапно поднятых глазах он увидел, что она строит планы.

— Даже не думай об этом. — Он снова обхватил рукой ее тонкую шею. — От меня не убежать. Ни в одной части этого лабиринта тебе не удастся спрятаться. Нет ничего, что бы я не сделал, чтобы держать тебя под своим контролем.

Потому что, несмотря на непреодолимое желание увидеть эту конкретную женщину мертвой, сохранение ее жизни стало для него приоритетом номер один.

По крайней мере, на ближайшее время.

— Нет. — Протестуя, она вывернулась под ним, ее шея выгнулась дугой вверх, и на этот раз… святые луны Сатурна, его член напрягся, потому что на безумное мгновение ее крик прозвучал чертовски похоже на низкий, жаждущий стон.

Эту мелодию он слышал много раз, когда был солдатом Академии,