Сосед! Не грози-ка дочке генерала - Катя Морошка

— Вот что сдуру, это точно, — невозмутимо булькает сержант и толкает меня в машину.

— Я не поеду с ними! — стону и немножко кукожусь под ядовитым взглядом Олега.

— Тогда на крышу тебя привяжу, хочешь? Будешь вместо сирены голосить.

Не дожидаясь от меня ответа, сержант гогочет и запихивает меня в салон, а потом закрывает дверь.

Машину качает на кочках, то и дело на меня наваливается Олег и делает это будто специально. Можно подумать, это я его надоумила всякой дрянью заниматься! Или что, надо было рисковать всем на свете ради первого встречного?

— Позвонить мне дайте, — обращаюсь к полицейским.

— Кому ты там звонить собралась? — фыркает в ответ сержант, и, открыв рот, я тут же его закрываю.

Очевидно, что звонить надо папе. Но это вообще нифига не выход. Папочка лишь однажды вытаскивал меня из ментовки, когда мы с друзьями шутки ради влезли через забор в зоопарк, чтобы пофоткаться с обезьянами. А фотографировали в итоге нас. В участке. Фотография до сих пор у папы на комоде в рамке стоит с надписью “Шимпанзе обыкновенная”. Влетело мне тогда так, что на всю жизнь запомнила.

Да и как я ему объясню все это? Тогда придется сознаться в своей афере. Нет, надо дождаться, когда довезут до места, поговорить с главным и все ему объяснить. В крайнем случае, можно привлечь Глафиру Игнатьевну, это ведь ее кандидат мне личное дело подпортил. А про родственные связи с генералом Ковалевым лучше вообще помалкивать. Благо фамилия не редкая, сами не допрут.

Когда нас привозят на место, тут же разводят по разным комнатам, не дают “сверить” показания. Фыркаю про себя, но тут же настораживаюсь. Эти двое могут запросто сориентироваться и все скинуть на меня…

— Глупости. Полиция разберется, — успокаиваю себя и оборачиваюсь, когда за спиной скрипит дверь, и в допросную входит старший лейтенант с уставшим лицом.

Он садится за стол напротив меня, складывает руки в замок и смотрит на меня недоверчиво.

— Здравствуйте, — улыбаюсь мило. — Вышло недоразумение. Я вам сейчас все объясню.

Минут пять старший лейтенант слушает мой рассказ, и мне даже кажется, что верит, пока к финалу он не прерывает мою речь раздраженным вздохом.

— Девушка. Я такие сказки по пять раз на дню слышу. Какая, к едрени фени, Глафира Ильинична?

— Игнатьевна.

— Да хоть Магомедовна. Вы скрыться пытались, после того как ваш сообщник отдал покупателю сами знаете, что.

— Я только догадываюсь, что он отдал. Потому что, как и вы, владею дедукцией.

— В данный момент вы владеете шансом уехать шить ватники в колонию поселения. Так что давайте сами рассказывайте, как давно знакомы, схемы, контакты…

— Не буду я вам ничего рассказывать, — сурово смотрю на лейтенанта и, откинувшись на спинку кресла, складываю руки на груди. — Вам! Вам я ничего больше рассказывать не буду. Командира позовите. Кто у вас здесь главный?

— Говорить с вами буду я. Думаете, капитану делать больше нечего? У нас район после Нового года еще в себя приходит. Таких, как вы пол отделения.

— Я имею право говорить с начальством! — спорю упрямо. — Позвонить мне не дали, слушать не хотят. У меня жалоба, в конце концов! Зовите сюда вашего капитана.

Старший лейтенант как-то странно усмехается и зеркалит мою позу.

— Вам жить надоело что ли?

— Пока мне светит шить ватники, как вы сказали, я разговаривать буду только с вашим командиром.

— Ну как знаете… Капитан сегодня без ужина, так что…

Меня здорово смущает его злорадная ухмылка. По спине пробегает холодок. Растираю плечи и провожаю взглядом офицера, пока дверь за ним не закрывается.

В тайне надеюсь, что начальство здесь более сговорчивое, чем этот лейтенант. Что хотя бы выслушают нормально, а не влепят с размаху клеймо. Или дадут позвонить… В крайнем случае, к утру папа меня вытащит. “К утру” — потому что в воспитательных целях.

— Старлей, мне нехрен делать что ли? — доносится из-за двери и, судя по шагам, к допросной приближаются двое.

— Жалобами грозила. Важная, походу, — оправдывается офицер.

— Не важная, а борзая. Ниче, сейчас глянем, что там за деловая пися нарисовалась.

В двери лязгает замок, она распахивается с такой силой, что ударяется ручкой о стену. А на пороге стоит он…

— О-о-о, так вот она какая, — грозный рык начальника тут же меняется на медово-кошачье мурчание. — Вечер в хату, цыпа.

Сглатываю и втягиваю голову в плечи, потому что такой зловещей улыбки на лице соседа я еще не видела…

Глава 7

Перед глазами проносятся все каверзы, которые ему учинила, и я снова сглатываю. Еще утром я жалела, что проспала праздничный салют из выхлопной трубы его машины, но сейчас готова молиться, только бы отмотать время назад.

Мне точно хана. Даже если подключу папу, выбраться сухой уже не получится. Этот паршивец, как оказалось, капитан, сделает все, чтобы я здесь задержалась. По его довольной роже вижу, что и генерал ему не указ.

— Иди, Трофимов. Я тут сам закончу, — бросает он через плечо озадаченному старшему лейтенанту, складывает руки в замок и с хрустом выворачивает ладони.

Я то думала, он бандит, а сосед мой оказался следователем. И, видимо, не самым добродушным, раз его же подчиненный от встречи с ним меня отговаривал. Еще и ужином этого демона не покормили. А сам он едва не облизывается, медленно, как тигр, обходит стол и садится напротив меня, не сводя с меня хищного взгляда. Похоже, поужинать капитан собрался прямо здесь и сейчас. Мной…

— Здрасьте… — мямлю и кладу руки на колени, как школьница на уроке.

— Забор покрасьте. Вот уж не думал, что через стенку от меня рецидивистка живет. Это кто ж тебя надоумил дрянью всякой торговать?

— Не торговала я ничем. Случайно так вышло.

— Случайно? А подельник твой говорит, что ты его заставила. Расправой угрожала, если откажется.

— Кто? Олег? Вот свинья! Да я с ним сегодня только познакомилась! Думала, нормальный, с чувством юмора…

— Вот и знакомься потом с такими, да?

— Угу…

— Сидит, хихикает, какао пьет. А сама потом мужика под статью.

— Чего?! — вылупляю глаза и отклеиваюсь от спинки стула. — Это он меня!