Связанные кровью - Мария Морозова

нас внутрь, в госпитальный сад. Днем здесь прогуливались пациенты, но сейчас было совершенно тихо и безлюдно. Мокрые силуэты деревьев чернели в темноте, а за их кронами виднелись редкие светящиеся окна корпусов.

— Что дальше? — спросила Сэрли, когда мы остановились на границе сада.

— Это главный корпус госпиталя, — пояснила я тихонько. — Слева от него стоит инфекционный, справа — акушерский. В каждом корпусе своя ночная смена, которая начинается в восемь вечера. К полуночи обычно становится тихо. Пациенты спят в палатах, целители сидят в комнатах отдыха и выходят, только если что-то случится.

— Хорошо, — кивнула Сэрли, глянув на часы. До полуночи осталось совсем чуть-чуть.

— Архив находится в главном корпусе, в подвале. Сейчас открыт только подъезд для экипажей, но в подвальный коридор можно попасть через боковую дверь, если ее взломать.

— Взломаем, — хмыкнула она. — Без проблем.

Сэрли вышла вперед и внимательно осмотрела фасад. Потом развернулась ко мне и вытянула руки. Нас окутало какими-то чарами, быстро растворившимися в сыром воздухе.

— Чары скроют наши ауры, — пояснила она. — Иди за мной, тихо и спокойно. Не снимай перчатки и следи за плащом.

— Хорошо.

Сэрли бесшумно скользнула к крыльцу. Я поспешила следом, искренне надеясь, что моя неуклюжесть, которая иногда просыпалась в самое неподходящее время, не подставит. Возле узкого крыльца мы остановились, и Сэрли осторожно нажала на ручку двери. Та ожидаемо оказалась заперта. Лорд Доголеро не терпел разгильдяйства и привил соблюдение правил всем своим подчиненным. Поэтому посторонние не пускались в госпиталь вне часов посещений, а двери на ночь закрывались завхозом лично.

Но простой замок не стал для нас преградой. Незаметное заклинание — и он открылся. За дверью оказался хорошо знакомый мне коридор, узкий и темный.

— Лестница в подвал слева, в десяти шагах от входа, — шепнула я.

— Поняла.

Сэрли вдруг присела, подобрав плащ.

— Что ты делаешь?

— Сушу нашу обувь, чтобы не оставлять следов, — пояснила она. — Готово. Можем идти.

Свет из вестибюля попадал сюда еле-еле, но начарованное еще в доме заклятие ночного видения позволяло не спотыкаться в полумраке, и скоро мы оказались на лестнице. А там все повторилось. Дверь, замок, спасовавший перед магией Сэрли, и архив предстал перед нами во всем своем пыльном великолепии.

— Ого, — оценила Сэрли.

Да, архив был большим. Справа от входа теснилась конторка архивариуса, а впереди и слева высились стеллажи с бумагами, растворяясь в темноте. Я сама дальше конторки не заходила. Господин Снетли не любил, когда тут шлялись посторонние. И сейчас стало понятно, что поиски могут занять гораздо больше времени, чем казалось изначально.

— Ладно, за работу, — Сэрли вздохнула. — Что искать?

— Смотри, — я постучала по ближайшему стеллажу, на который была наклеена этикетка с аббревиатурой. — Это карты пациентов. Каждая аббревиатура обозначает район Ильброна, а внутри района они группируются по алфавиту.

— Понятно.

— Но карты нам вряд ли нужны. Стоит поискать что-то другое. Личные дела сотрудников, внутренние документы, внешняя корреспонденция. И это что-то должно быть не моложе десяти лет.

— Хорошо.

По щелчку Сэрли в воздухе загорелась пара тусклых светляков. Один из них завис над кошкой, второй — надо мной.

— Я поставила в коридоре несколько следилок. Если в нашу сторону кто-нибудь пойдет, мы поймем и успеем спрятаться.

— Тогда вперед, — кивнула я. — Предлагаю начать отсюда. Ищи шифр, отличный от пациентского.

Мы принялись обходить архив, внимательно присматриваясь к этикеткам на полках. Конечно же, большую их часть занимали именно карты пациентов. Разной новизны, толщины и цвета, они были плотно уложены по алфавиту. Я то и дело проверяла шифры, которыми различались карты, но пока все они составлялись по одному шаблону.

— Зачем их вообще шифруют? — спросила Сэрли, когда ей надоело молчать.

— Чтобы не путать пациентов с одинаковыми именами и фамилиями, — охотно ответила я. — И знать, в каком шкафу что лежит — так гораздо проще ориентироваться. Эту систему ввели лет двадцать назад, как мне рассказали. Лорд Доголеро любит порядок.

— Вижу. Все весьма… упорядоченно.

Хотя, чем дальше мы заходили, тем больше вокруг было пыли и паутины. Кажется, там, куда не падал строгий взгляд главы госпиталя, порядок поддерживали совсем не так охотно. Но это даже радовало. Так у нас оставались шансы, что от документов десятилетней давности еще не избавились.

Постепенно мы обошли весь архив. Нашли и личные дела, и приказы, и целую кипу бухгалтерских документов. Но ничего похожего на папины шифры так и не попалось. Единственной надеждой был самый дальний и заброшенный угол архива, который словно не трогали не то что десять лет, а все двадцать, если судить по слою пыли. Такой же слой покрывал стоявшие на полу коробки.

— Надо смотреть, — решила Сэрли.

— Надо, — со вздохом согласилась я.

Пачкаться не очень хотелось, но я привыкла делать работу до конца. Поэтому подобрала плащ и, присев, храбро открыла одну из коробок. В воздух тут же взвилась пыль, оставляя на одежде белесые следы.

— Фу, — Сэрли поморщилась, хотя тоже взялась за коробки.

— Подожди, — меня осенило. — Я же могу помочь.

Переплела пальцы и шепнула формулу. Мне в лицо будто пахнуло свежим весенним воздухом. Таким заклинанием-маской целители часто пользовались во время каких-нибудь не слишком чистых процедур, но и от пыли оно должно было защитить.

— О, совсем другое дело, — повеселела Сэрли, когда я начаровала маску и ей. — Научишь?

— Легко, — пожала плечами, снова хватаясь за документы. — Та-а-ак, а вот это уже, кажется, горячо.

Мне попался список с закупками самых простых больничных расходников вроде пробирок, шприцев и бинтов. Казалось бы, ничего необычного, но весь вид бумаги говорил о ее солидном возрасте. А объемы этих самых закупок превышали стандартные в десяток раз. Что, если это документ времен чумы, когда пациентов было гораздо больше, чем всегда?

— Точно, — кивнула я, отыскав на нем дату. — Тот самый год.

— Шифра нет?

— Нет, но ищем дальше. По крайней мере, это уже нужный нам период.

Вся коробка оказалась занята накладными. Я оценивала расходы госпиталя и ужасалась. Ильбронская чума действительно была сродни стихийному бедствию, накрывшему густонаселенную столицу. Если бы это был один из тех первых, самых смертоносных штаммов, от города бы вообще ничего не осталось. Передаваясь от человека к человеку,