Невольница его величества - Татьяна Андреевна Зинина

обездвижил лично. Руки чесались сразу свернуть ей шею, но меня останавливали две вещи: желание допросить эту тварь и… её беременность. Увы, это всё осложняло, но я не сомневался, что найду способ развязать язык бывшей подруге.

Едва я пересёк порог королевских покоев, как доверенные люди тут же пустили по городу слух, что король Анхельм жив, вернулся, а королева-ведьма, которая пыталась сжить его со свету, скоро за всё заплатит. Это тоже являлось частью моего плана, ведь ни одна новость не распространяется так быстро, как свежая сплетня.

Охрана королевы не сопротивлялась нашему захвату – глупостью со стороны Лины было оставлять при себе тех, кто служил в моей личной гвардии. Хотя, она ведь была уверена, что избавилась от меня. Ну, вот теперь и расплачивается за свои ошибки.

– Не могу поверить, что ты вернулся! – изобразив радость, воскликнула Аделина. – Я так рада, что ты жив!

Врала. Я чувствовал её злость, досаду, раздражение. После перерождения я вообще хорошо стал различать чужие эмоции. Видимо, это тоже было частью способностей, полученных от Сайо.

Поставленный на колени Чет благоразумно молчал. Он знал мой характер лучше, чем его сообщница. Если бы он сейчас хоть что-то сказал, то стал бы тем, на кого выплеснется мой гнев.

– Жив, – вздохнул я, садясь в кресло. – Но не твоими молитвами, Лина. И давайте не будем ходить кругами. Предлагаю сделку, – я повернулся к Чету: – Рассказываешь всё, сдаёшь всех, и я казню тебя лично, но оставлю в живых твоего ребёнка. После его рождения Лину казнят, а ваша дочь останется с ведьмами.

– Мы ни в чём не виноваты! – выкрикнула Аделина, которая ещё надеялась как-то выйти из этой ситуации. Только выхода я ей не оставил. – Мои сёстры не простят тебе моего убийства.

– А я не стану тебя убивать. Они сами это сделают. Потому что покой в стране им дороже жизни одной смутьянки. Кстати, это слова верховной, и она очень ждёт встречи с тобой.

Я повернулся к бывшему другу:

– Твой ответ, Чет, – сказал холодно. – Предлагаю тебе это только потому, что ты много раз меня выручал. Жаль, что в итоге всё равно предал.

– Он ничего тебе не скажет! – прошипела стоявшая на коленях ведьма.

Она выглядела стройной, хотя округлившийся живот уже немного выделялся. Это пока останавливало меня от серьёзных шагов, но надолго не удержит.

– Четтер не виноват. Ты ошибаешься. Он очень за тебя переживал. Это всё сделала я! Сама!

– А меня, конечно, тоже ты сама изображала, – проговорил я с холодной усмешкой. – Лина, я выясню правду. Поверь, мне известно много способов развязывать языки, и Чет об этом знает. Пока я даю ему возможность сознаться. Но скоро передумаю.

– Я согласен, – проговорил предатель, подняв на меня полный сожаления взгляд. – Скажу всё. Отвечу на все твои вопросы. Клянусь. Только… позаботься о моей дочери.

– Это будет зависеть от того, что именно ты расскажешь, – ответил я, замораживая в себе все эмоции. Сейчас они только мешали, да и не место им во время допроса.

На Чета надели сковывающий магию ошейник, связали руки и увели из покоев. А вот Лина так и продолжала стоять на коленях на полу, обездвиженная моим заклинанием. Связывать её я не хотел, ошейник-блокиратор мог навредить ребёнку. Но эту предательницу следовало изолировать, хотя бы до суда. Потом я передам её ведьмам, и пусть сами с ней разбираются.

– Как ты выжил? Почему на тебя не действуют мои заклинания? – пыталась задавать вопросы бывшая королева. – Это же невозможно.

Я наклонился ближе, коснулся вытянувшимся когтем её подбородка и посмотрел изменившимся глазами. Теперь я научился менять зрачки по своему желанию, а сейчас был настолько собран, что даже когти смог контролировать. И ужас в глазах Аделины стал для моей души настоящим бальзамом.

– Ты… монстр! – выкрикнула она.

– Почти, – кивнул я и приказал парням из моего отряда: – Отведите эту особу в северную башню, в самую нижнюю комнату. И всё-таки наденьте блокиратор на шею. Иначе нельзя.

– Нет! Хельм! – вот теперь ей стало страшно. – Это навредит девочке! Ты не можешь!

– Почему же не могу? Могу. Но могу и отказаться от этого решения, если принесёшь клятву не использовать свой дар во вред никогда и никому. И поклянёшься, что примешь своё наказание и не попытаешься сбежать.

– Клянусь! – воскликнула она и вскинула голову.

Глупая, жизнь научила меня, что верить словам нельзя.

– Нет, подтверждай клятву кровью и заклинанием, – проговорил я спокойно.

Вот теперь она не спешила соглашаться, а я усмехнулся. Что и требовалось доказать.

– Надевайте ошейник, – сказал парням. И снова обратился к Лине: – Если передумаешь, дай знать. Сейчас здоровье твоей дочери в твоих руках. Выбирай, что важнее.

…Когда её уводили, я ничего не почувствовал: ни злорадства, ни жалости, ни триумфа. Будто всё происходящее было самым обычным событием, простым и рутинным. Ну, предали друг и близкая подруга, с кем не бывает? Вот только где-то глубоко в душе я всё ещё не мог это принять и даже надеялся, что Чету найдутся оправдания.

Мне очень хотелось в это верить.

***

В тронном зале стоял гул. Людей набилось столько, что казалось, будто это огромное помещение начинает растягиваться. Но собравшиеся даже не думали расходиться, наоборот, с каждой минутой их становилось всё больше.

Подхалимы. Подлизы. Приспособленцы.

Едва почуяв, что власть снова меняется, они тут же перемахнули под мою руку, хотя ещё вчера в рот заглядывали своим так называемой королеве и регенту. По сути, им всем плевать, кто носит корону и отдаёт распоряжения, каждого волнует только собственная шкура и свой кошелёк. Остальное для них второстепенно.

Я сидел на троне и с равнодушным видом наблюдал, как гвардейцы заводят в зал бледного Четтера и заставляют его опуститься на колени в нескольких метрах от меня. От такого зрелища даже толпа притихла, но до слуха то и дело доносились чьи-то перешёптывания. Зато атмосфера вокруг заметно изменилась, и теперь вместо алчности и воодушевления окружающих я ощущал их беспокойство. Что не удивительно, ведь на месте поверженного Чета мог оказаться любой из них.

Холт стоял за моим плечом, и сейчас он был единственным, кому я вообще мог верить. Единственным… кроме Элин. Но она далеко, в безопасности, и ей точно не место среди всей окружающей меня грязи. Она и так успела хлебнуть от судьбы немало плохого, и, как никто, заслуживает нормальной, спокойной и счастливой жизни.

– Четтер Гайсли, – проговорил я, не вставая с трона. – Признаёшь ли твою вину?

– Признаю, – промямлил он, глядя в пол.