Строптивая истинная в Академии Драконов - Александра Берг

— Всё так, — проговорил он с леденящим спокойствием, от которого кровь застыла в жилах.

— Вы её убили…

— Ту девчонку? — небрежно усмехнулся барон. — Пришлось. Женский пол совершенно не умеет держать язык за зубами. Я не мог рисковать репутацией своей семьи.

— Тогда зачем вам Виктория? Она точно ничего не знает, — я сделала шаг назад.

Можно было сбежать. Рвануть со всех ног и сбежать. Но тут услышала тяжёлые шаги и зловещий щелчок закрывающейся входной двери. Сердце рухнуло куда-то вниз. Через минуту в гостиную вошли те самые целители, что приходили к Виктории. Я оказалась в ловушке.

— Но зато ты знаешь? Ведь так? — мужчина прищурился, и морщины вокруг его глаз сложились в паутину. — Мой сын всё тебе разболтал! Идиот!

Барон Анселл медленно обошёл стол.

— Господа, — обратился он к целителям, не сводя с меня взгляда. — Боюсь, мы имеем дело с очень опасным случаем. Эта девушка — менталист с неконтролируемыми способностями. Именно она довела свою сестру до нынешнего состояния.

Целители кивнули, усмехнувшись.

— Я никого не трогала! — я обернулась к мачехе, но её глаза были пусты, как у Виктории — барон держал обоих под своим ментальным контролем.

— Это она, — внезапно произнесла мачеха механическим голосом. — Она напала на нас обеих. Сначала на Викторию, потом пыталась... пыталась и меня…

— Ректор узнает о вашем преступлении, — процедила я сквозь зубы. — Он не поверит этому фарсу.

Барон Анселл рассмеялся.

— Ректор? — он приблизил своё лицо к моему. — Когда власти узнают, что натворила студентка ментального факультета, когда весь город увидит, во что ты превратила эту несчастную девушку… Его репутация будет уничтожена. Всех менталистов лишат силы, остануться лишь те… — мужчина усмехнулся, — кто способен действовать скрытно.

Не дожидаясь моего ответа, барон резко повернулся к Виктории. Его пальцы сложились в сложную фигуру.

— Нет! — я бросилась к нему, но целители перехватили меня.

Поток энергии хлынул от рук барона к дрожащей Виктории. Девушка вздрогнула, её спина выгнулась дугой, а изо рта вырвался беззвучный крик. В ужасе я наблюдала, как жизнь медленно покидает её глаза, как затухает последняя искра сознания.

— Что вы сделали?! — закричала я, пытаясь вырваться из хватки целителей.

— То, что должен был, — спокойно ответил барон, отряхивая руки. — Теперь у нас есть неопровержимое доказательство твоих преступлений.

Виктория обмякла и медленно сползла на пол. Её тело безвольно распласталось на ковре, глаза остались открытыми, но абсолютно пустыми. Не просто пустыми, как раньше — в них не осталось ничего. Ни единой мысли, ни проблеска сознания. Только бессмысленная пустота.

— Теперь она даже не сможет узнать собственную мать, — барон повернулся к целителям. — Господа, вы свидетели. Эта девушка, — он указал на меня, — использовала ментальную магию высшего порядка и уничтожила разум невинной жертвы. Полагаю, ваше профессиональное заключение будет соответствующим.

— Нет! — рванулась я из хватки целителей, чувствуя, как внутри поднимается волна ярости и отчаяния.

Один из них усмехнулся, сильнее сжимая мои плечи:

— Не дёргайся, девочка. Теперь тебя ждёт лечебница. Тихая комната с мягкими стенами.

— Я никого не трогала! — прохрипела я, пытаясь вырваться. — Это вы! Все вы!

Страх, отчаяние, гнев — всё смешалось в огненный вихрь, поднимаясь из глубин сознания. Сила вырвалась наружу.

— НЕТ! — мой крик разнёсся по дому, и вместе с ним хлынула волна ментальной энергии.

Целители отшатнулись, хватаясь за головы. Один рухнул на колени, второй отлетел к стене. Барон Анселл пошатнулся, но устоял.

— Ты... — прошипел он, поднимая руки. — Маленькая дрянь!

Не дожидаясь его атаки, я бросилась к двери. Вихрем пронеслась через холл, рванула тяжёлую входную дверь и выскочила на морозный воздух.

Позади раздался грохот — барон выбежал за мной.

— Стой! — его голос разнёсся над заснеженным садом. — Тебе некуда бежать!

Я неслась через сугробы, проваливаясь по колено. Ноги вязли в снегу, лёгкие горели. Тяжёлое платье намокло и тянуло вниз, но остановиться означало конец.

Ворота. Мне нужно добраться до ворот! За ними улица, люди, хоть какой-то шанс…

— Ты никуда не уйдёшь! — рявкнул барон.

Сугробы становились всё глубже. Я задыхалась, спотыкалась, падала и снова поднималась. Снег забивался в сапоги, в рукава, за воротник. Всё тело дрожало от напряжения и холода.

Ворота уже виднелись впереди — чёрный металлический контур на фоне белой пелены. Ещё немного... Совсем чуть-чуть…

И вдруг мир взорвался болью. Невидимая раскалённая игла пронзила мой затылок, прошила позвоночник, разлилась по всему телу.

Ментальная атака барона Анселла.

Я закричала, падая в снег. Боль была невыносимой — словно каждый нерв выкручивали раскалёнными щипцами. Перед глазами поплыли чёрные пятна.

— Попалась, — прошипел барон, нависая надо мной. — Теперь ты поймёшь, что значит сопротивляться мне.

Волна боли усилилась. Я извивалась в снегу, не в силах даже кричать. Сознание ускользало, погружаясь в холодную темноту.

“Это конец?” — промелькнула отчаянная мысль.

Но тут сквозь пелену боли я услышала странный звук — глухой, вибрирующий рёв, от которого задрожали стёкла в окнах особняка.

Барон замер, его концентрация нарушилась, и хватка ментальной боли ослабла. Он резко повернулся, вглядываясь в снежную завесу.

А я увидела ЕГО.

Огромный силуэт прорезал метель. Серебристая чешуя сверкала даже в тусклом зимнем свете. Могучие крылья рассекали воздух, а глаза — два сапфировых огня.

Дракон. Настоящий дракон.

Он приземлился между мной и бароном, взметнув крыльями снежный вихрь. Его хвост, усеянный острыми шипами, опасно качнулся в воздухе.

И в этот момент, балансируя на грани сознания, я поняла. Поняла с кристальной, абсолютной ясностью.

Эйден. Это был Эйден.

38

Сознание возвращалось медленно. Сначала я почувствовала тепло — непривычное, уютное тепло, окутывающее меня со всех сторон. Потом пришли звуки — приглушённые голоса откуда-то снизу, тихое, размеренное дыхание совсем рядом. Я открыла глаза.

Знакомые очертания моей комнаты в утреннем полумраке. Но что-то было иначе. Тяжесть на краю кровати. Тепло чужого тела.

Он спал, свернувшись в неудобной позе на самом краю моей постели. Эйден. Волосы растрепались, под глазами залегли глубокие тени, а на щеке виднелась ссадина. Губы, обычно изогнутые в насмешливой улыбке, сейчас были плотно сжаты.

Эйден выглядел таким уязвимым.

Моя рука сама потянулась к его лицу.