Между королями - Вэнди Джинджелл

— Попробуй сказать им это, — парировала Моргана.

— Ты выглядишь выше в последнее время, — сказала я немного туманно, прислоняясь к Джин Ёну, когда вампирские слюни начали действовать.

— Из-за туфель, — сказала она. — Носить их немного сложнее, чем я думала: мне было легче, когда мне не нужно было думать о том, как я должна в них ходить.

— По крайней мере, кто-то выходит из дома, даже если это только для того, чтобы забрать свою одежду, — сказала я.

Я не выходила из дома, но в основном это было вызвано сочетанием разочарования из-за того, что Атилас всё ещё не сбежал, и беспокойства Джин Ёна и Зеро по поводу того, что я выздоравливаю не так быстро, как следовало бы.

Больше никто, казалось, тоже не хотел уходить домой, и я не могла их за это винить. Было трудно на что-то решиться, трудно сесть и отдохнуть, особенно когда мы все ждали стука в дверь бельевого шкафа, который означал бы, что Паломена пришла, чтобы сопроводить Зеро и Атиласа к новому королю.

Особенно когда мы все ждали, чтобы увидеть, как весь Хобарт Между и За воспримет свержение старого короля и воцарение нового — не говоря уже об остальной Австралии и мире за её пределами.

По крайней мере, в последнее время жизнь казалась спокойной, если верить тому, что рассказал нам вчера Туату. Больше никаких внезапных убийств на улицах или детских танцев на крышах зданий.

— И брауни на улице тоже больше нет, — осознала я, слегка приподнимая голову, чтобы посмотреть на Джин Ёна. — Или они просто спрятались лучше, чем я думала?

— Они ушли, — сказал он, лениво поигрывая кончиком моей косы. Я заметила инстинктивное, почти незаметное движение, которое он сделал, прежде чем сказать: — Мы с Хайионом пошли… поговорить с ними.

— Да ну? — некоторое время я смотрела в потолок, чувствуя себя почти довольной и сонной, ощущая его тепло рядом со мной и шипение вампирской магии, струящееся по моей крови. — Они всё ещё живы?

— Да, — сказал он с сожалением.

— Не парься, к концу недели на нас, вероятно, кто-нибудь нападёт, — успокаивающе сказала я, похлопывая его по груди. — Тогда ты сможешь взять немного свежей крови — или на чем там они работают. Мы можем сходить и принести тебе ещё сока, если хочешь.

Он прищурился, глядя на меня.

— Не глупи.

Я удовлетворённо хмыкнула, уткнувшись ему в рёбра, и устроилась поудобнее, наслаждаясь тем, что мой человек рядом и никто не пытается меня убить. Даже лёгкое беспокойство, вызванное постоянным вопросом, уходит ли Атилас или уже ушёл, осталось где-то на задворках моего сознания, и к тому времени, когда я услышала звук чьего-то стука, я была почти в полусне.

Я дернулась вперёд, но в тот же миг поняла, что звук доносится от входной двери, а не от бельевого шкафа, и снова расслабилась. Я услышала цоканье когтей по кухонному полу, затем мягкую поступь лап по коридору и царапанье в дверь.

— Тебе понадобятся руки, чтобы открыть его! — крикнула я, слегка поворачиваясь на диване.

Снаружи раздался нетерпеливый голос Туату:

— Хорошо, хорошо, просто отойдите в сторону, я сам открою.

Северный, конечно же, была с ним, когда он открыл дверь, и, легко танцуя, прошла по коридору в гостиную, чтобы устроиться в кресле Атиласа, вдыхая запах ткани и слабый аромат луговых цветов на солнце. Туату прошествовал на кухню, коротко кивнув в мою сторону, чтобы налить себе чашку чая в окружении трёх ликантропов, которые сели и уставились на него, тяжело дыша.

— Надеюсь, у них не текут слюнки при виде моей крови, — сказал он Дэниелу.

— Они просто издеваются над тобой, — сказал Дэниел. — Или они хотят, чтобы ты погонял мяч на заднем дворе. Может быть и то, и другое.

— Не устраивай балы в моём доме, — мягко сказала я, забираясь с ногами на диван и наблюдая, как Туату перемещается в гостиную с чашкой чая для себя и ещё одной для Северного.

— Как твоя кровь? — спросил он. — Слюна вампира убивает микробы?

— Похоже на то, — сказала я. — Во всяком случае, сегодня я чувствую себя лучше.

— Жаль, что она не исправила твоё лицо, — сказал проходивший мимо ликантроп, у которого было больше плоти, чем меха, и он был в процессе перекидывания.

Я пришла в себя настолько, что ударила его по колену, отчего он опрокинулся навзничь, залив лицо чаем, к большому удовольствию Дэниела, который обошёл его и сел рядом с Морганой.

— Говорила же, — сказала я Джин Ёну, пока ликантроп всё ещё прихлебывал чай. — Тебе следовало найти красивую фейри или типа того, пока ты мог, а теперь ты застрял с одноруким диким человеком, который пинает людей.

— Я не хочу быть с красивой фейри, — сказал Джин Ён. — Я также не хочу быть с красивым человеком.

Дэниел и Туату обменялись равнодушными взглядами, в то время как Северный холодно сказала:

— Ты должен думать, что твоя девушка красива.

— Он не имеет в виду, что я уродина, — сказала я Северному, сонно улыбаясь.

— Мне не нравятся красивые люди, — сказал Джин Ён, подражая холодному тону Северного. — Красивые люди подлые и надоедливые.

Я поймала его взгляд и сказала, прежде чем он успел сказать что-нибудь ещё:

— Это ты сказал, а не я!

— Да, но я красив, — сказал он. — Это можно простить.

— Да ладно? Зависит от того, что такое красота.

Туату упрямо заявил:

— Все парни находят своих девушек привлекательными — и уж точно не говорят им, что они некрасивы!

Глаза Джин Ёна начали опасно блестеть.

— Если ты хотел сказать «привлекательная», то должен был это сказать. Привлекательная и красивая — не одно и то же.

— Говорила же, — сказала я, стараясь не ухмыльнуться. В отличие от Северного, у меня не было проблем с пониманием подтекста Джин Ёна, и мне не грозило ощущение, что он не находит меня достаточно привлекательной.

В конце концов, Джин Ён был красив, но не его красота привлекла меня к нему — меня привлекла та его часть, которая однажды шептала мне на ухо таблицу умножения, чтобы помочь уснуть после того, как меня убили во сне. Та его часть, которая намеренно согревала меня, когда я нуждалась в утешении, и у которой всё ещё перехватывало дыхание, когда я целовала его. По крайней мере, я могла поверить, что он чувствовал то же самое по отношению ко мне.

— Ты понимаешь, — сказал Джин Ён, опуская на меня взгляд. — Твоё лицо тёплое и меняется. Я люблю тепло и перемены,