Опороченная - Вероника Ланцет

Мы уже несколько раз посещали его, чтобы все оценить. Это старинная аристократическая усадьба, где все вокруг кричит о богатстве. В доме есть разные комнаты, предоставленные в распоряжение гостей для развлечений и фотосессий.

Гости уже здесь. Я пробираюсь сквозь армию угодливых людей, все целуют меня в щеки и поздравляют с помолвкой.

Не прошло и получаса с начала мероприятия, а я уже чувствую себя переполненной фальшивыми любезностями и натянутыми улыбками на их лицах.

Все понимают, что означает эта помолвка, а учитывая возраст Кларка, каждый может сказать, что я выхожу за него замуж ради денег — и ничего больше.

— Наконец-то ты нашел хорошее применение своей дочери, любимый, — подшучивает Козима с фальшивым смехом, крепко держась за руку моего отца.

— Она делает то, для чего ее воспитывали. — Окинув взглядом толпу, он удовлетворенно хмыкает.

— Это то, для чего ты меня воспитал, папа? — бросаю я ему вопрос, приподнимая бровь в спонтанном проявлении бунтарства. — Тогда и ты не жалуйся, называя меня шлюхой, — добавляю я, наблюдая за шокированным выражением лица Козимы и моего отца. — В конце концов, именно такой ты меня воспитал, — шуточно салютирую им бокалом и удаляюсь, прежде чем они решат ответить.

Возможно, я не смогу отплатить своему отцу — или, еще лучше, Козиме, — но я хочу, чтобы он знал, что я не такая, какой он меня воспитал. И никогда не стану. И сегодняшний вечер должен это доказать.

Басс стоит у входа вместе с другими телохранителями, его глаза следят за каждым моим движением.

Я знаю, что через мгновение ему не понравится то, что он увидит, но я не могу этого не сделать.

Повернувшись к нему спиной, потому что не думаю, что смогу вынести разочарование на его лице, я иду туда, где Кларк в данный момент увлеченно беседует с какими-то мужчинами.

Я уже чувствую, как мой желудок сжимается от отвращения, и от одного только факта, что мне придется притворяться, что мне нравится его общество, мне становится еще хуже.

Все-таки я всю жизнь притворялась. Что такое еще один раз?

Я полностью подготовилась и приняла таблетки перед мероприятием, чтобы у меня не было никаких приступов, прекрасно понимая, что его присутствие может спровоцировать меня.

— Кларк, — я позволяю своим губам заплясать в приветливой улыбке.

— А вот и она. Джианна, познакомься… — Больше не слышу его, когда чувствую, как он рукой обвивает мою талию, и его прикосновение обжигает, словно раскаленный уголь. Меня убивает то, что я стою вот так и радуюсь его вниманию, в то время как все, чего я хочу, — это выпотрошить его, как канализационную крысу, которой он является.

Вместо этого я просто продолжаю улыбаться и кивать головой, пока он вводит меня в курс дела. Небольшая мантра в моей голове, и я снова в строю. Как-никак, я прекрасно знаю, чем чревата эта ситуация.

Мужчины не спешат оставить нас наедине, и мне становится все труднее делать вид, что он не заставляет волосы на моем теле вставать дыбом, причем самым ужасным образом. Он — как фильм ужасов, разыгрывающийся в моем сознании, и испуг не за горами, он ждет, чтобы наброситься на меня, когда я меньше всего этого ожидаю.

И я знаю, что, как бы я ни старалась сохранить бдительность, его крысиные выходки позволят ему осуществить свои коварные планы — так уже случилось однажды, когда он загнал меня в угол в туалете, заперев в кабинке, одну и по его милости.

— Где же твой головорез, Джианна, — насмехается Кларк, — я до сих пор не видел тебя без него.

— Где-то рядом, — пожимаю я плечами, будто мне безразлично.

— Должен сказать, я впечатлен. Ты больше не боишься меня, — ухмыляясь он приближается ко мне, и его пальцы касаются моей обнаженной руки.

Мне требуется все, чтобы сдержать свое выражение лица. Но когда я встречаю его взгляд, моя улыбка становится непоколебимой.

— Не боюсь. На самом деле, я хотела поговорить с тобой, — начинаю я, и его брови тут же удивленно взлетают вверх. — Раз уж мы все равно собираемся пожениться, мы могли бы быть сердечными друг с другом.

— Сердечными, — усмехается он, и от этого звука у меня мурашки по коже. — Я не хочу быть с тобой сердечным, Джианна, — неожиданно говорит он, приближаясь ко мне так, что его рот оказывается рядом с моим ухом. Эта близость убивает меня, но я стою на своем, не выдавая ни страха, ни отвращения.

— Я собираюсь сделать из тебя своего маленького питомца, — продолжает он, и его тон становится неожиданно нежным. — А ты знаешь, что делают питомцы?

Я качаю головой.

— Они слушают, повинуются и никогда не возражают. Даже когда с них сдирают кожу на спине. Они не издают ни звука.

Кларк, похоже, доволен собой, и наверняка хочет, чтобы я затряслась от страха, узнав, что меня ждет.

Вместо этого я решаю сыграть в его игру.

— Мы не виделись два года, Кларк, — обращаюсь я к нему, показывая, что он меня не пугает. — Возможно, ты слышал, что обо мне говорят, — говорю я соблазнительным тоном, играя с отворотами его пальто. — Мне может нравится, — шепчу я, прижимаясь к нему.

— Черт, — присвистывает он, его глаза остекленели, а возбуждение уже стало очевидным. — Ты выросла, Джи-Джи. Может мы и повеселимся вместе, — уголок его рта тянется вверх.

— Почему бы нам не выпить за это? — предлагаю я, одаривая его одной из своих ослепительных улыбок.

— Почему бы нам не…, — повторяет он, глядя на меня так, словно готов трахнуть меня тут и сейчас.

Столик с закусками находится в двух шагах от нас, и я поворачиваюсь, чтобы поманить его своим телом, пока я иду к столу. Покачиваю бедрами, оттопыривая задницу, чтобы ему было на что обратить внимание.

Взяв два бокала с шампанским, я открываю потайное отделение и высыпаю белый порошок в один бокал, быстро взбалтывая жидкость пальцем, чтобы все хорошо растворилось.

Затем, как ни в чем не бывало, я поворачиваюсь к нему и протягиваю бокал, поднося свой к губам.

— За… подчинение, — выдыхаю я, замечая, что он все еще смотрит похотливо на мое тело. Он так увлечен увиденным, что даже не смотрит на стакан, быстро осушая его.

— За подчинение, — соглашается он, и широкая улыбка растягивается на его лице, прежде чем он наклоняется и прижимается своими губами к моим.

Отвращение — последнее, что я чувствую, поскольку изо всех сил стараюсь держать рот закрытым, чтобы остатки цианида не перешли от него ко мне. И когда он наконец отпускает