Совместное дыхание. Жизнь и любовь подводных пловцов - Светлана Хромова

сказал, он видит мужа и жену. Интересно, а как мы выглядим вместе. Я часто замечаю – люди смотрят на нас. Иногда мне кажется, они все про нас знают, хотя мы никогда не целуемся или обнимаемся – просто идем рядом.

В любом случае сейчас нужно сосредоточиться на настоящем, на сегодняшнем дне – этого умения мне всегда недоставало. Мне тревожно, потому что я не вижу нашего будущего. Обычно перед тем, как что-то случится, я в уме моделировала грядущую ситуацию, проигрывая в голове разные возможные варианты предстоящего. Даже то наше свидание или поездку в Быково. Я словно немного заранее знаю, что случится, в очень общих чертах, конечно, но все равно. Эта определенность всегда была, в голове прокручивались варианты школьных экзаменов, важных встреч, все мои романы словно заранее произошли у меня в голове. Уже после нескольких занятий по дайвингу я хоть и сомневалась, но на самом деле была уверена – мы будем вместе. И та внутренняя уверенность тогда давала мне силу двигаться дальше. Несмотря ни на что. А сейчас в голове темнота. Словно в будущем нас нет. Не понимаю, почему так, и это меня очень пугает. Вообще ничего – ни хорошего, ни плохого. Пустота. Как может быть, чтобы не было вообще ничего?

Накануне поездки, после работы, Маша решила сходить в спортзал. Каждый раз, словно впервые, она недоуменно разглядывала мужчин, больше напоминающих крупные куски ветчины, чем фигуру человека. Попыхтев под штангой со сверхъестественным выражением лица, гордая гора мышц вылезала из-под тренажера и часто тут же устремлялась к зеркалу, оглядывая себя с разных ракурсов. Больше всего Марианну поражали даже не рвущиеся из-под футболок округлости разросшейся, словно взошедшая опара, мышечной массы, а их походка: неловкая, чуть раскачивающаяся – что-то среднее между сошедшим на берег моряком и ребенком, пробующим ходить.

Подойдя к стойкам с гантелями, она привычно потянулась к синим восьмикилограммовым и вдруг вспомнила, когда впервые взяла этот вес. Начинала она с двух килограмм, потом перешла на четыре и наконец окончательно остановилась на желтых, пятикилограммовых. А примерно год назад взяла эти – как раз перед их первой поездкой. Столько новых сил появилось тогда… После группового занятия Марианна проехала несколько километров на велотренажере и, решив, что на сегодня достаточно, пошла переодеваться для бассейна.

В воде было достаточно свободно, дорожка, которую она заняла, оказалась полностью в ее распоряжении. Справа плавали два молодых человека, шумно разбрызгивая воду и отфыркиваясь в конце каждого выныривания, словно тюлени. Дорожку слева занимали медленно плывшие бабушки, обсуждавшие новости, огород и внуков. Проплывая мимо, Маша слышала обрывки их фраз и иногда меняла скорость, если разговор казался ей интересным.

– Твой-то как?

– Лежит, не ходит, а так, что ему сделается! Ругаться уже меньше стал, как понял, кто теперь у нас главный.

– А не боишься его оставлять?

– Ничего, пусть отдыхает. Покормить – покормила, телевизор работает, что еще? Вот грех так говорить, а Бог есть все-таки, и мне радости досталось, хочешь – плавай, хочешь – гуляй, хочешь в кино…

– Тебе не грех! В кино, ну ты, Матвеевна, скажешь!

– А что? Двоих подняла, вон внуки растут, еще этот паразит на шее теперь, прости господи! Тоже хочу хорошо пожить!

– Да, вот живут люди хорошо – у меня соседка по даче вдова контр-адмирала, помню, она ему: «Вова, Вова», а он ей: «Галя, Галя», как в кинофильме прям!

– Контр-адмирал – это хорошо.

– Чего уж плохого. А уж жили как, душа в душу, ну это когда я их узнала, а так поди и всю жизнь у них было. А познакомились на танцах, вот куда молодежи надо ходить, а они все в компьютерах своих…

– Теперь уже в телефонах.

– Еще хуже! Что ты там разглядишь, в мелкотне этой, только глаза сломаешь!

– И не говори. Бестолковые! А я помню, когда на танцы ходила, со мной даже летчик познакомился. Красавец был, сил нет!

– И что?

– Да что! Так мой отловил и избил до полусмерти его, и он не приходил больше. Если бы я знала почему, сама бы к нему прибежала…

– Эх, летчик-вертолетчик! Судьба не обойдет стороной, если это судьба! Хотел бы – нашел бы тебя!

– И то верно!

Марианну окатило взрывом брызг с соседней дорожки – заслушавшись, она не успела вовремя отвернуться от бородатого мужчины, прыгнувшего в воду с бортика. «Судьба не обойдет стороной!» – повторила она, нырнула в воду и поплыла вперед, вглядываясь в кафельную синеву.

Несмотря на то что она торопилась домой – надо было хотя бы начать собирать вещи, Маша, уже не в первый раз, остановилась перед витриной цветочного магазина. Крупный цветок с темно-зелеными плотными листьями словно приворожил ее. Это уже стало своеобразным ритуалом – подойти к нему после тренировки. Вот и сейчас она стояла, чувствуя, что если зайдет внутрь, то без этого растения уже не выйдет. В то же время покупать его перед отпуском было неразумно, к тому же цветы обычно у нее не приживались: или засыхали, или начинали болеть, в конце концов погибая. С другой стороны, вдруг этого красавца кто-то купит, пока ее не будет. И может быть, именно он будет первым выжившим в ее доме. В их доме. Ей вдруг очень сильно захотелось взять горшок в руки, потрогать плотные листья. «Судьба не обойдет стороной!» – подмигнула она цветку, открыла белую пластиковую дверь, и колокольчик на входе громко зазвенел.

Всю дорогу домой Марианна говорила вслух – она когда-то читала о том, что растения все понимают и чувствуют: «Наверное, я мало уделяла внимания тем, другим. Но с тобой все будет по-другому. Цветочек, ты меня слышишь? Теперь будешь жить у меня. Ты такой хороший, я буду тебя любить, все будет хорошо! Только не вздумай засохнуть, понял! И горшок я тебе купила самый красивый, большой, и землю хорошую. Тесно, небось, в этой штуке? Ничего, приедем, я тебя пересажу, ты только не волнуйся…»

На следующий день Маша решила выяснить, как грамотно ухаживать за новым жильцом. «Замиокулькас» – набрала она в поисковой строке и открыла одну из первых ссылок. «Долларовое дерево, а также цветок безбрачия – принесет владельцу много денег, но мужчины в этом доме не будет», – прочитала она. Внезапно настроение резко переменилось, она почувствовала необъяснимую тревогу, и все ее сомнения, почти полностью заглушенные последними безоблачными месяцами (о Тане ничего не было слышно, и Маше начинало казаться, что они и в самом деле развелись), поднялись во весь рост и заговорили в голос.