Прекрасное изгнание - Кэтрин Коулc

— Ладно, тебе стоит отдохнуть, — сказал Трейс, поднимаясь. — Думаю, быть настолько занозой в заднице требует приличных энергозатрат.

Я проводила его и Энсона до двери, но прежде чем Трейс успел выйти, быстро обняла его:

— Спасибо. За все.

Он посмотрел на меня сверху вниз:

— Просто будь осторожна. Никакого безрассудства только потому, что чувствуешь себя загнанной, ладно?

Он знал меня слишком хорошо.

— Обещаю.

— Спасибо.

— Доедьте спокойно.

— Обязательно.

Я смотрела, как он исчезает в темноте, пока от него не осталось даже тени. Наконец, заставила себя закрыть дверь. Глубоко выдохнув, вернулась в гостиную.

Линк уже стоял и протягивал мне руку:

— У тебя были тяжелые пару дней. Тебе нужно выспаться.

Он был прав. Но я сомневалась, что сегодня смогу уснуть. Тем не менее, я пошла с ним в спальню и начала готовиться ко сну. Я бы провалялась всю ночь, уставившись в потолок, если бы знала, что Линк при этом отдыхает и его тело восстанавливается.

Но когда мы выключили свет и Брут улегся в своей лежанке, его мягкий храп заполнил комнату, и сон потянул меня за собой, унося в темноту.

Но там меня ждали кошмары. Моя мама тащит меня по коридору, заталкивает в потайной шкаф. Холод, теснота, темнота — все сковывает меня. А когда раздается выстрел, в этот раз на пол падает не мама, кровь пропитывает не тот ковер.

Это был Линк.

46

Линкольн

— Тебя подстрелили, и ты мне даже не сказал?! — от крика Элли у меня зазвенело в ушах, и я отдернул телефон.

— Это было скорее касание, чем выстрел, — пробормотал я.

— Линкольн Монтгомери Пирс, пуля вошла в твое тело или нет?

Я поморщился — на этот раз не от боли. На пятый день после ранения я уже почти ничего не чувствовал, разве что иногда что-то покалывало при резких движениях. Я протянул руку, чтобы погладить Стардаст по щеке.

— Вошла и вышла, ничего важного не задев. Я в порядке. Не хотел тебя волновать.

С той стороны раздался всхлип:

— Ты точно в порядке?

Услышав слезы в голосе сестры, я мысленно дал себе пинка.

— Совершенно и абсолютно. Арден следит за мной, как сержант в армии, и я уже на ногах. Сейчас, кстати, гуляю со Стардаст.

Снова всхлип и шорох на фоне.

— Как там моя красавица?

— Отлично. Оказалось, она обожает арбуз, — сказал я, глянув на рабочих, которые заканчивали установку генератора у дома Арден.

— Правда? — в голосе Элли зазвучали нотки улыбки.

— Вытащила кусочек прямо из моей руки.

— И ты с тех пор балуешь ее арбузами, да?

Я усмехнулся:

— Возможно.

Элли вздохнула:

— Как Арден держится?

Я взглянул в сторону студии, где Злюка торчала взаперти последние несколько дней.

— Как всегда — все уходит в ее искусство.

Элли замолчала на секунду:

— Может, вам стоит уехать? Поставить между собой и этим психом хоть какую-то дистанцию?

Идея была неплохая, но я не мог заставить Арден снова все бросить.

— Она уже слишком много потеряла, Эл. Я не могу в очередной раз вытолкнуть ее из жизни. Да и где бы мы ни оказались, нигде не будет столько людей, прикрывающих нам спины.

— Только будь осторожен, — прошептала она.

— Обещаю.

— Спасибо.

— А как ты? — спросил я. Вопрос дался с трудом — я не хотел давить. Если Элли и разорвет помолвку, то только по собственной инициативе.

Раздался звук движения, и я тут же представил, как она, как всегда, сворачивается клубочком и обнимает колени.

— Я сказала Брэдли, что нам нужно сделать паузу.

Я едва сдержался, чтобы не заорать от радости:

— И как он отреагировал?

— Сказал, чтобы я поехала в спа на неделю.

Я моргнул пару раз, будто от этого его идиотские слова могли стать менее абсурдными:

— Серьезно?

— Ага, — ответила Элли, четко произнеся последний звук. — Я попыталась объяснить, что не уверена, счастлива ли я. А он сказал, что это просто мандраж перед свадьбой. Что мне надо устроить девичник, сходить по магазинам, и все наладится.

— Эл Белл…

— Я знаю, — прошептала она. — Как я вообще оказалась с человеком, который даже не знает, кто я? Которому плевать, что я несчастна?

— Прости.

— Это не твоя вина. Я сама в это влезла — сама и разберусь. Хотя… кажется, Брэдли что-то сказал отцу.

Я напрягся:

— Что он сделал?

— Просто позвонил и устроил мне разнос. Напомнил, что Пирсы всегда доводят начатое до конца. Сказал, что я тоже должна так поступить или буду жалеть.

Я почувствовал, как по венам хлынула ярость:

— Да ну, это говорит он?!

Элли замолчала, и я понял, что сболтнул лишнего. Злость вырвалась раньше, чем я успел подумать.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— Ничего. Я…

— Линк. Перестань прятать от меня все подряд. Я уже не шестилетняя девочка.

Я резко замолчал. Черт. Она знала. Чувствовала, что я что-то скрываю.

— Линк, — снова прошептала она.

— Я не хотел тебя нагружать всем этим. Ты тогда была слишком маленькой, и…

— Я уже не маленькая.

— Но ты навсегда останешься моей младшей сестрой.

Элли тяжело выдохнула:

— А ты никогда не думал, что, скрывая все, ты меня не защищаешь?

— Ты сейчас говоришь как Арден, — пробормотал я.

— Значит, ты точно не дурак, раз влюбился в умную женщину.

— Ну да. Повезло.

— Расскажи мне, — мягко сказала Элли.

Я вцепился в деревянную перекладину загона, позволяя шершавым волокнам впиться в ладонь, пытаясь подобрать слова. Перед глазами поплыли очертания лошадей — зрение затуманили слезы.

— Мама пыталась уйти от него. Хотела забрать нас с собой.

Элли шумно вдохнула, но ничего не сказала.

— Она ходила к адвокату, начала оформлять документы… но ты же знаешь папу. У него глаза повсюду. Он ждал ее дома. Сказал, что если она попробует уйти, он заберет у нее каждый цент и не даст нам ее больше увидеть.

— Это невозможно. У него бы не получилось, — попыталась возразить Элли.

— А ты уверена? Ты ведь знаешь, какой он. У него везде связи. У него наготове было досье с поддельными доказательствами. И он дал маме это понять.

— Ей, наверное, было очень страшно.

Мне будто что-то сжало грудную клетку, не давая вдохнуть:

— Очень.

— Как? — прошептала она. — Как ты узнал?

— Подслушал. Все видел, как наяву. Прислонился к стене рядом с этой гребаной бесценной статуей, которую мне все хотелось разбить. Он изменял ей. Снова и снова. А после того разговора стал делать это демонстративно. Специально. Чтобы она знала.

— Мамочка… — прохрипела Элли.

— Знаю, — сказал я хрипло. — Он ломал ее