Прекрасное изгнание - Кэтрин Коулc

— Все хорошо? — спросил он своим хриплым голосом.

— Лучше некуда. Просто прекрасно, — прошептала я.

Нора тоже поднялась, ее глаза все еще были влажными:

— Ты хорошо влияешь на мою девочку, и я буду любить тебя вечно за это. Но если блядь облажаешься — я за тобой приду. — Она направила на него садовые ножницы.

Я выпучила глаза:

— Мам, ты только что сказала на «б»?

Нора расхохоталась:

— Иногда это единственное слово, которое по-настоящему работает.

— Тут я с вами полностью согласен, — сказал Линк с усмешкой.

— Что там у вас за шум? — донесся голос Лолли с заднего крыльца. — Вы мешаете моей дзен-алмазной зоне!

Даже представить себе не могу, что она там творит. Но я заулыбалась и крикнула:

— Мама сказала слово на «б»!

У Лолли отвисла челюсть:

— Нора Линн Колсон, ты в мою заначку полезла?!

И мы все расхохотались.

49

Арден

Я плотнее завернулась в полотенце и нахмурилась, глядя на свой шкаф. Платьев у меня было немного — мягко говоря. Все уже надевались минимум по два раза: на благотворительные вечера в The Collective или редкие семейные мероприятия, где требовалось что-то подобное. Ни одно не подходило к сегодняшнему вечеру.

Впервые с той самой ночи, что изменила все, я не хотела остаться в тени. Я хотела выделяться. И ни одна вещь в этом шкафу не могла мне этого дать… если не считать плюшевого комбинезона с единорогом, который я приберегала для рождественского вечера, когда вся семья наряжалась в подобное.

Но что-то подсказывало — не тот случай.

— А что тебе сделал этот шкаф?

Я не вздрогнула от глубокого голоса, прокатившегося по моей коже приятной дрожью. Я наоборот — с радостью его услышала. Мое раздражение боролось с улыбкой, когда я повернулась:

— В нем нет того, что мне нужно надеть.

Линк вошел в тесное пространство, его тепло тут же распространилось на меня:

— По-моему, ты и так выглядишь потрясающе.

Я приподняла бровь:

— Думаешь, мне стоит пойти на вечер в полотенце?

— Думаю, тебе вообще не стоит туда идти. Но эту битву я уже проиграл.

Мы долго спорили о том, идти ли мне на благотворительный вечер The Collective. Взвешивали риски и выгоды. В итоге победа была за мной, но не без уступок.

— И сколько охраны ты поставил на мероприятие? — спросила я.

— Двадцать человек, — пробормотал он.

Я рассмеялась и прижалась к нему:

— Называется компромисс.

Линк провел пальцами по моим только что высушенным волосам:

— Значит, мы теперь взрослые?

— Ни за что. Но, думаю, за такие отношения нам точно положена золотая звезда.

Он наклонился, его губы зависли над моими:

— А я-то как люблю золотые звезды.

Я слегка коснулась его губ:

— А что ты хочешь в качестве награды?

— Как думаешь, что? — Линк вдруг поднял меня на руки.

Я сразу обвила его талию ногами, но тут же шлепнула его по спине:

— Нет уж. Никаких наград. Мне нужно собираться, и я до сих пор не знаю, что надену. — Не говоря уже о том, что с макияжем у меня всегда были проблемы.

— Думаю, я смогу тебе с этим помочь, — прошептал он мне на ухо.

Я отстранилась, пока он выходил из спальни. Брут радостно залаял — ему показалось, что это игра. Линк внес меня в гостиную и аккуратно поставил на пол. От прикосновения осталась пустота, и я чуть не сдалась — чуть не сказала, что вечер отменяется и я остаюсь дома с Линком.

Но я отогнала этот туман желания и повернулась. И замерла.

Челюсть отвисла. Посреди гостиной стоял передвижной гардероб. В основном — платья, но были и стильные брючные костюмы. Перед ним — туфли, больше, чем я могла сосчитать. А на диване аккуратно разложены клатчи, идеально подходящие к каждому наряду.

— Что ты наделал? — прошептала я.

— У тебя сейчас куча всего в голове. Я понимал, что тебе будет не до шопинга. Но тебе нужно что-то особенное для сегодняшнего вечера.

Я повернулась к нему:

— Ты что, скупил весь универмаг?

Линк рассмеялся:

— Я попросил стилиста прислать несколько вариантов.

Я подошла к вешалке и провела пальцами по нарядам. Стилист Линка предложил мне целую радугу оттенков — даже классический черный для художника. Но сегодня я не хотела быть тенью. Я хотела быть светом. Хотела перестать прятаться.

Мои пальцы остановились на одном платье. Шелковый материал, цвет дымчатой сирени — смесь землистого тона с игривым розовым. Это было как раз то, что отзывалось во мне. Слияние того, кто я есть, и кем хочу быть.

Я сняла платье с вешалки и рассмотрела его. Фасон подчеркивал фигуру, тонкие бретели оголяли плечи, загорелые от частого общения с лошадьми. Ткань делала его немного дерзким и именно этого мне не хватало. Оно было идеальным.

— Вот это, — тихо сказала я, показывая Линку.

— Ты не хочешь примерить несколько, чтобы убедиться?

Я покачала головой:

— Оно.

Его губы изогнулись в улыбке:

— Розовое. Ты всегда умеешь удивлять.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент зазвонил дверной звонок. Брут дважды гавкнул.

— Beruhigen (спокойно), — сказала я и погладила его.

— Я открою, — сказал Линк, направляясь к двери.

Спустя несколько секунд раздались радостные голоса — знакомые. В гостиную влетели мои сестры, неся в руках чехлы с нарядами и сумки на плечах.

Первая вбежала Ро, подняв бутылку вверх:

— Я принесла шампанское!

— А я — капкейки! — крикнула Саттон. — И чемодан с косметикой!

— Я больше радуюсь капкейкам, — пробурчала Ро.

Тея засмеялась:

— Я за все сразу. Давно не было повода нарядиться.

— Иногда полезно вспомнить, что ты еще и женщина, — сказала Фэллон, перекидывая чехол с платьем на кресло. — Ооо! Это ты выбрала, Арден? Оно потрясающее!

У меня защипало в глазах. Я обернулась к Линку:

— Это ты все устроил?

Он пожал плечами:

— Подумал, тебе будет приятно, если они будут рядом.

Как он так хорошо меня знал, всего за это короткое время? Он понимал, что я буду злиться из-за выбора платья. Что одна я буду нервничать, собираясь. И что именно мои сестры — лучшие в мире средства от этих нервов.

Я аккуратно повесила платье обратно и подошла к нему. Поднялась на носки, обхватила его лицо руками, притянула к себе. Щетина покалывала ладони, губы встретились. Все, что я чувствовала, я вложила в этот поцелуй. И когда отстранилась, добавила слова:

— Я тебя люблю.

В его ореховых глазах зажглось золото:

— Придется теперь покупать тебе стойку