Семнадцатый - Эмилия Вон

Он был абсолютно прав. Через несколько часов спортивные издания и соцсети заполонят новости о том, что игроки «Королевских щитов» оказались замешаны в скандале с допингом. Весь футбольный мир будет обсуждать ситуацию, ожидая решений ФИФА относительно аннулирования матча и выводов ВАДА.

Я осознавал весь масштаб последствий своего выбора и то, как оно отразится на всей команде. Но несмотря на признание своей ошибки, я не жалел о решении помочь Уолбергу. Я поступил бы точно так же ради любого другого игрока, поскольку считал это правильным. Но почему же тогда я чувствовал себя так, словно подвел и их, и себя?

Мне предстояло пропустить матч Лиги чемпионов против «Манчестер Юнайтед» и две ключевые встречи в Ла Лиге. Как капитан и лидер команды, я обязан был вести ее к победам в каждой из этих игр, помогая занять первую строчку в турнирной таблице и удерживать ее. Настоящий капитан справился бы с этим, а я все испортил.

– В любом случае… – Марони наконец поднял голову и посмотрел на нас, стараясь вложить в каждую фразу все свое спокойствие. – Нам необходимо сосредоточиться на следующем матче чемпионата. «Атлетико Мадрид» попытается воспользоваться сегодняшней ситуацией, надеясь на беспорядок после случившегося, поэтому нам придется удвоить усилия, чтобы надрать им задницы. Никакого иного исхода я не приму, всем все ясно?

– Да, тренер! – хором отозвалась команда.

– Тогда жду вас послезавтра на утренней тренировке. – Марони повернулся к нам спиной и направился к своему столу, заваленному кипами документов.

Его молчание означало, что разговор был окончен, но никто не двинулся с места, пока Антонио не выступил вперед и хлопнул в ладони, подгоняя парней:

– Давайте, парни. Расходимся.

Рамси покинул кабинет последним, бросив на Марони и на меня все тот же виноватый взгляд, который не покидал его последние часы. Я понимал его чувства. Впервые за долгие годы мы оказались в одной лодке, которая, казалось, шла ко дну.

Остальные уже покинули комнату, но я медлил, размышляя, стоит ли остаться и поговорить с тренером. Однако Марони опередил мои мысли, окликнув меня прежде, чем я успел принять решение:

– Да, тренер?

Марони обратился к Антонио и Луиджи:

– Оставьте нас.

Когда они ушли, в кабинете повисло молчание, которое нарушали лишь тихие шаги тренера. Он прошел к большому экрану телевизора, где мы обычно анализировали наши матчи. Тренер уселся в кожаное кресло и, сжав переносицу, оперся локтем на деревянный подлокотник.

– Я наблюдаю за тобой многие годы, начиная с тех пор, когда ты был еще ребенком. Мне повезло видеть твой рост, как футболиста и как личности, – сказал он, убрав руку с лица и устремив на меня усталый взгляд. – Ты хороший парень, Диего. Великодушный и отзывчивый человек, феноменальный футболист с огромным потенциалом. Ты также хороший капитан. Но тебе не нужно ничего доказывать ни миру, ни кому-либо еще.

Проклятье. Марони не говорил прямо, замалчивая очевидное, но мы оба знали, о чем идет речь. С каждым днем сезон близился к концу, и мое будущее, которое я видел исключительно в «Королевских щитах», вскоре должно было приобрести конкретные очертания.

Мне всего двадцать два года, я не мог закончить карьеру так рано, но играть в каком-то другом клубе я тоже не хотел. Цвет моей формы – белый, мой номер – семнадцать. Здесь мой дом, здесь моя семья.

– Воспользуйся этим небольшим перерывом с пользой. Очисти голову, отдохни от физической нагрузки, в том числе и от индивидуальных тренировок. Дай своему телу и разуму немного расслабиться. Удели время своему сердцу, Диего. – Он мягко похлопал меня по плечу и поднялся. – Иди.

Я молча направился к двери, не находя в себе сил и смелости что-либо сказать. Но Марони вновь остановил меня, когда мои пальцы легли на дверную ручку:

– Не всех людей нужно спасать, Диего. Особенно тех, кто не желает быть спасенным. Иногда достаточно протянуть руку.

– Да, тренер, – ответил я через плечо и вышел в длинный прохладный коридор.

Здесь воздух был свежее, и дышать стало легче, несмотря на давление в груди. Это помогло сосредоточиться на словах тренера. Неужели он догадывался о настоящей причине нашей ссоры с Рамси? Вряд ли. Если бы Марони узнал о допинге, Уолберга ждало бы нечто большее, чем пропуск пары игр. Он слишком справедлив, чтобы закрыть на это глаза.

Кроме того, наши с Рамси конфликты и напряженная атмосфера всегда имели место. Это не первый случай, когда мы цеплялись друг к другу, хоть и впервые дело зашло так далеко.

Эти воспоминания вызвали пульсацию боли в губе, но стоило мне услышать звонкий голос Селены, как дискомфорт исчез.

– Диего!

Она бежала ко мне, словно участвовала в марафоне. Ее челка разделилась на две части, развеваясь при каждом шаге, а хвостик подпрыгивал в такт движениям. Сегодня на ней была черная джинсовая юбка, доходившая до середины бедер, на ногах – босоножки цвета свежей травы, гармонирующие с ее миниатюрной сумочкой, перекинутой через плечо. Но самое притягательное в ней было то, что она надела футболку с моей фамилией и номером на спине, завязанную на талии, открывающую плоский живот и оливковую кожу.

Черт, еще утром я не сдержал гордости, увидев ее в таком виде. Кто-то, кто не был моим родственником, но носил мою фамилию и пришел поддержать меня. Формально Селена должна была присутствовать на стадионе как моя помощница, и ей вовсе не обязательно было демонстрировать такую привязанность. Однако именно это она и сделала.

– Что случилось с твоим лицом? – Как только Селена подбежала ко мне, она увидела следы драки, и ее руки мгновенно легли на мое лицо. Она осторожно поворачивала мою голову то в одну, то в другую сторону, тщательно изучая повреждения. – Ой… Тебе очень больно?

Ее большой палец едва коснулся пореза на губе, но глаза, полные беспокойства, неотрывно следили за моей реакцией. Селена положила вторую руку мне на грудь в области сердца. Я покачал головой.

– Все в порядке, Маккой. Лишь небольшая царапина. Врачи уже наложили швы, так что я буду жить.

– Швы?! Я убью его!

Не нужно было спрашивать, о ком она говорила, но пришлось остановить ее, когда она сорвалась с места, намереваясь найти Уолберга.

– Спрячь свои коготки, тигрица. – Я рассмеялся, глядя на ее надутые губы и грозный взгляд.

– Он сделал тебе больно! Тебе, черт возьми, наложили швы! Ты отстранен от игр, Диего! Ты не сможешь сыграть