Обреченные судьбы - Вероника Дуглас

— Я должна вернуться к нему! Я не могу оставить его в таком состоянии.

— Ты не можешь вернуться, — сказала Старуха.

Хотя я не могла ее видеть, мои чувства обострились. Я почти чувствовала, как она расхаживает вокруг меня в темноте, словно гиена.

— Саманты Беннет больше нет. Она пыталась использовать силу богов, и это полностью уничтожило ее. Ее невозможно исцелить.

Слова стали горькими у меня во рту, а мысли затуманились от ярости.

Все предупреждали меня, но магия была моей. Она выбрала меня. Она хотела, чтобы я использовала её, чтобы я изменила мир с ее помощью. Разве не это я должна была сделать?

Я потянулась к источнику своей силы, но не смогла ухватиться за него. Я пыталась снова и снова, пока нарастающее отчаяние душило меня — она была просто за пределами моего прикосновения, рядом, но больше не частью меня.

Я стала никем, просто сломленным духом, плывущим во тьме.

— Что вы теперь будете со мной делать? — спросила я, сдерживая рыдание. — Теперь, когда я выполнила вашу задачу и заплатила вашу цену?

— Открыватель Путей пришел, чтобы направить твою душу в Мертвые Земли, — сказала заботливая женщина слева от меня. — Он отведет тебя к призрачной стае. Ты снова будешь бегать со своими предками.

Видения, созданные мягким лунным светом, выскользнули из темноты — бегущие волки, окружающие меня сотнями. Тысячами. Товарищи по моей стае. Сестра Джексона. Моя мать.

Мое сердце подпрыгнуло при виде нее.

Заметив меня, она замедлила шаг, отделяясь от группы. Сначала похожая на призрак, как и остальные, она становилась все более и более непрозрачной по мере приближения. Ее глаза сияли светом и радостью.

— Саманта? Любовь моя? Это действительно ты?

Я потянулась к ней, но она исчезла в клочьях тени, и мой желудок скрутило.

— Куда она ушла? — я спросила Судьбу, но она не ответила.

Все больше волков проносились мимо меня, и я узнавала все больше и больше тех, кого знала. Сэви, Джакс и девушка с ринга в Дирхейвене.

— Почему здесь мои друзья? — воскликнула я.

Умерли ли они? Неужели я годами была заперта в этом месте между жизнью и смертью? Я видела все больше и больше, даже волков, которые, как я знала, однажды станут близнецами Сэви.

— Время в царстве мертвых не линейно, — произнес женский голос. — Это проблеск того, что есть, и какой могла бы быть твоя судьба.

— Могла быть?

— Есть другой путь, — сказало Дитя. — Но за то, чтобы пройти по нему, нужно заплатить другую цену. Ты должна навсегда покинуть Мертвые Земли.

Покинуть Мертвые земли? Но это означало бы…

У меня сжалось в груди. Я никогда не воссоединюсь со своими друзьями или матерью. Я мечтала однажды увидеть ее снова. Она думала, что была плохой матерью, но это было не так. Она была храброй, и у нее хватило сил растить меня одной. Она навлекла на себя гнев стаи из-за меня, и в конце концов пожертвовала собой. Как я могла оставить невысказанным все, что мне нужно было ей сказать?

Мое сердце словно зажали в тиски.

— Что это за путь? — осторожно спросила я.

— Вечность тяжелого труда, — ответила Старуха, в каждом слове сквозила глубокая печаль. — Вечность безжалостных потерь и битв. Я бы никому этого не пожелала, но не предлагать или отменять — не в наших правилах.

— Тогда в чьих же это?

— В их.

В темноте замерцал огонек, потом еще один и еще — словно пламя свечи ожило посреди ночи. Появлялось все больше и больше, и затем я услышала их голоса, шепчущие в моем сознании. Голоса стены.

Саманта…

42

Кейден

Я осторожно положил изломанное и обожженное тело Саманты на холодный каменный пол и встал, чтобы встретиться лицом к лицу с Открывающим Пути.

— Держись от нее подальше.

Жалость и веселье мелькнули в его глазах.

— Ты не можешь исцелять мертвых, Бог Волков. Что ты будешь делать с ее трупом? Потому что это все, что она есть, и все, чем ей когда-либо было суждено стать. Позволь мне пройти и позволь ей уйти с достоинством, которого она заслуживает.

Вина и отчаяние разрастались в моей груди, пока не показалось, что ребра вот-вот сломаются. Мои кулаки сжались, и потоки тени и магии обвились вокруг моих рук. Она не была трупом. Она была моей любовью. Моей парой.

— Я никогда не отпущу ее, — прорычал я, вставая между ним и ее телом.

Горе теперь было безумием, бредом, вытесняющим из моего разума всякий смысл и логику.

— Ты думаешь, что сможешь остановить это? Что ты сможешь победить саму смерть? Ее судьба уже решена!

Его безжалостный смех вырвал меня из тумана, который затуманил мой разум. Я прижал руку к боку, и поднялся ветер, закручиваясь по спирали вокруг Колодца Жизни, пока не превратился в бурю.

— Смерть — твой брат, ты всего лишь перевозчик, выполняющий его приказы.

Открыватель приготовился к порывам ветра и вытащил свой хопеш, зловеще изогнутый бронзовый клинок, которым он разрубал души умерших.

— Я знаю свое место и выполню свой долг, даже если ты — нет.

Он прыгнул на меня, замахиваясь клинком у моего горла.

Крутанув запястьем в воздухе, я внезапно изменил направление атаки, и Открывающий отклонился влево, его удар был размашистым. Я развернулся и ударил его кулаком в щеку.

Он покачнулся вбок, и порывистый ветер сбил его с ног. Выпустив когти из кончиков пальцев, я рванулся вперед, чтобы продолжить атаку, но Открывающий выскользнул из-под удара и вскочил на ноги, нацелив хопеш мне в грудь.

Я вытянул руку в сторону, чтобы призвать свой черный топор, но он не появился. Конечно, я отдал его. Ради нее. Ради единственной, кто имел значение.

Губы Открывающего растянулись в жестокой улыбке из-за моей ошибки.

— Какова твоя конечная цель, Бог Волков?

Мое горло сжалось, когда в голове забарабанило землетрясение. Ее не было. В конце концов, он заберет ее душу. Даже если я буду бороться с ним до упора, я устану. Я бы оступился, и она была бы у него.

Это не имело значения.

Каждую секунду, когда я бросал ему вызов, я чтил ее. Каждая минута была еще одним моментом, когда мне не приходилось сталкиваться с миром без нее.

— Мне больше нечего терять, — прорычал я. — Я буду бороться с тобой тысячу лет, чтобы помешать тебе забрать ее.

— Ты не протянешь и тысячи лет. Ты не протянешь и часа. Ты наполовину не тот человек, каким был раньше, — он указал своим хопешем