Ненужная жена. Хозяйка драконьей крепости - Лина Калина

Я беру хлеб, макаю его в соус и небрежно отвечаю:

— Угрозы? А ты правда уверен, что стены не обрушатся именно в тот момент, когда решишь заявить свои права?

Атертон раздражённо морщит лоб, но голос его остаётся спокойным:

— Я позволяю тебе отдавать распоряжения и всего лишь. Вспомни, родная, раньше ты всегда подчинялась моей воле. Я не желаю тебе зла, просто вернул твою магию. Раньше…

— Раньше, — перебива, — я думала, что у меня хороший вкус в мужчинах. Как видишь, ошибалась.

Генерал сжимает челюсти, но молчит.

Кэтрин кладёт вилку на тарелку и складывает руки на груди.

— Давай говорить честно, Ирис. — Её улыбка маскирует самодовольство. — Ты здесь лишь потому, что я так захотела. Повезло тебе. Но удача — такая капризная вещь…

Я поднимаю бокал с элем.

— Ты права, Кэтрин. Удача — вещь капризная. Жаль, что у тебя её не хватило, чтобы добраться до Источника первой.

Делаю глоток, смакуя терпкий привкус напитка, и замечаю, как Кэтрин сжимает губы.

— Не заговаривайся, Ирис. — Её голос чуть дрожит от злости.

Смотрю на неё поверх бокала и понимаю: я не сломаюсь. Ради Эдриана, ради себя, ради тех, кто ещё верит в меня.

— О, я только начала. — Я ставлю бокал, наслаждаясь их напряжением.

Тишина становится почти невыносимой.

— Что-то вы притихли. Неужели эль показался вам слишком горьким?

Кэтрин молчит. Пальцы её дрожат, хотя она отчаянно старается скрыть это. Ногти с силой впиваются в ножку бокала, и вдруг — с резким движением — она переворачивает его.

Эль выплёскивается на стол, растекаясь по скатерти янтарным пятном.

— Там яд! — Её голос звучит резко, почти хрипло.

Я лениво поднимаю бровь, наблюдая за сценой.

— Ты правда так боишься меня?

Кэтрин вскакивает, её лицо бледнеет.

— Сумасшедшая! — шипит она. — Думаешь, я позволю тебе…

Она не договаривает — резко разворачивается и выбегает из зала, оставляя за собой аромат пряного парфюма и скомканную скатерть, пропитанную элем.

— Тоже убежишь? Или снова попытаешься доказать мне, что я твоя собственность?

Атертон медлит. Его взгляд замирает на перевёрнутом бокале, потом на моём лице. Генерал открывает рот, будто хочет что-то сказать, но передумывает. Он медленно отодвигает бокал опасаясь.

— Тебе стоит быть осторожнее, родная, — тихо говорит он. — Сегодня ты празднуешь. Завтра можешь оказаться в подземелье крепости.

Я наклоняю голову.

— Не уверена, что ты понял, Атертон. Это мой замок. И если кто-то окажется в подземелье, то явно не я.

Он сжимает челюсти, но не спорит. Медленно поднимается, проводит рукой по плечу, будто смахивает невидимую пыль, и, не бросая больше ни слова, уходит следом за Кэтрин.

В столовой на мгновение воцаряется абсолютная тишина. И здесь раздаётся громкий звук.

Я дёргаюсь, переводя взгляд. Только теперь замечаю Ривза — я даже не слышала, когда он вошёл, а он, похоже, стоял у окна уже давно, наблюдая за сценой. Дракон лениво хлопает в ладоши.

— Мне начинает нравиться, как ты ведёшь дела. Наконец-то показываешь зубки, — протягивает Ривз с нескрываемым удовольствием.

Я фыркаю и беру бокал, чуть наклоняю, наблюдая, как остатки эля скользят по стеклу.

— Думаешь, мне раньше нечем было кусаться?

Ривз наклоняет голову набок, разглядывая меня с неприкрытым интересом.

— О нет, Ири, — его голос звучит мёдом, но глаза сверкают острее, чем лезвие кинжала. — Просто раньше ты кусалась из страха. А теперь — из удовольствия. Как настоящая драконорожденная.

Я только усмехаюсь, поднося бокал к губам.

107. Почти конец

— Я хочу решить проблему с водой в крепости. Поможешь? — говорю оставляя бокал.

Ривз двигается медленно, плавно, словно хищник, выслеживающий добычу. Он подходит ближе, обходя угол стола и останавливается рядом, чуть за моей спиной.

Одна ладонь ложится на стол, вторая — на спинку моего стула. Дерево поскрипывает под его весом.

— А ты действительно этого хочешь?

Я не двигаюсь, не поднимаю глаз. Пульс отбивает гулкую дробь в ушах. Всегда так, когда он рядом.

— Очень, — признаюсь. — Если очистить источник, крепость перестанет зависеть от поставок воды. Это снизит расходы, а ещё — откроет возможность продавать воду в соседний регион. Она повышает концентрацию, а значит, её ценность возрастёт. Но мастерам, которые решат переселиться в Двенадцатый, вода должна достаться без наценки.

Ривз изучает меня взглядом, останавливаясь на губах. Его дыхание касается моей кожи, вызывая дрожь. Слишком близко. Слишком опасно.

— Ты говоришь, как настоящая хозяйка крепости.

Я заставляю себя поднять голову и выдержать его взгляд.

— Пока еще не хозяйка. Всего лишь служанка, — напоминаю, хотя мои слова звучат слабее, чем хотелось бы.

Он усмехается, отстраняясь, но в глазах сверкает тот самый хищный блеск, от которого у меня по спине пробегают мурашки.

— Служанка с амбициями, — поправляет он. — Хорошо. Если ты действительно этого хочешь, нам придётся начать с изучения самого источника. Черная вода в колодцах не просто так. Кто-то или что-то её отравляет.

— Думаешь, источник проклят?

— Возможно. Или кто-то вмешался в его структуру. — Ривз поворачивается к окну, задумчиво постукивая пальцами по столу. — Вопрос в другом: ты готова?

— Готова к чему?

Его взгляд становится жёстче.

— Спуститься вниз и увидеть, с чем мы имеем дело. Ты заметила трубки от камня? Они ведь куда-то ведут.

Киваю. Да, я тоже об этом думала. Тогда, когда впервые увидела тот артефакт. Мне кажется, что основатель крепости создал его, чтобы решить проблему с водой, но что-то пошло не так. Нужно вернуться и ещё раз всё осмотреть. Вопрос только — как попасть обратно? В прошлый раз я оказалась там случайно — благодаря Ривзу.

— Вход есть рядом с крепостью, — добавляет он, словно читая мои мысли. — Я покажу.

Хмурюсь. Всё это звучит логично, но мне кажется, что один из входов скрыт в обсерватории. По крайней мере, когда мы с Лианой убирались там, у меня было странное ощущение.

— Не сейчас, — твёрдо говорю я. — Сначала разберёмся с дозорными.

Ривз кивает, но я чувствую, как что-то меняется в его настроении.

Он не двигается.

— Боишься? — тихий голос, почти шёпот, но я слышу в нём вызов.

Улыбаюсь, хотя внутри всё сжимается от тревоги. Ривз спрашивает вовсе не об артефакте, а о моих чувствах.

—