Ненужная жена. Хозяйка драконьей крепости - Лина Калина

Её волосы мокрыми прядями липнут к лицу, но это не делает её слабее. Она прекрасна. Опасна. Жива.

Я замечаю, как её плечи дрожат, но не от страха — от ярости.

— Борись, — шепчу я. Всегда думал, что влюблюсь в иную — сильную, властную, с ледяным взглядом. Но вот она — с глазами цвета воды, мягкая, нежная, слабая. И теперь я не могу смотреть на другую.

Хочу шагнуть ближе. Коснуться.

Нет. Не сейчас.

Я знаю, что ей нужно. Знаю, что не имею права отнять у неё этот момент. Ирис должна справиться сама. Но если Сиар осмелится ударить — я убью его.

Ирис делает резкий вдох, и я ловлю этот звук, как нечто хрупкое и драгоценное. Чувствую её магию — живую, колеблющуюся, горячую и ледяную одновременно. Хочу сказать ей: «Ты справишься…» Но она уже знает. Она уже справляется.

Мне нравится, как Ирис держится. Как её магия становится продолжением её самой. Как в ней есть эта ненависть к слабости, эта ярость — такая живая, такая настоящая.

Вода поднимается, вздымается, закручивается вокруг неё живым потоками. Руны вспыхивают льдом, разбиваются, затем вновь текут, собираясь в живые волны.

Она сражается.

Сиар двигается. Его движения плавны, почти ленивы, но в них есть напряжённая уверенность. Он непреклонен в своей силе. Он играет и наслаждается этой охотой.

Райли дрожит за моей спиной. Ловлю взгляд девочки, испуганный, полный ужаса.

— Всё будет хорошо. — Я едва шевелю губами.

Моё сердце бьётся неровно. Я даю Ирис возможность ощутить силу, пробудить драконьи инстинкты. Стоит ей вкусить эту мощь — отказаться от неё уже будет невозможно. Ирис должна попытаться справиться сама.

Треск!

Магия искрит.

Внезапно что-то меняется.

— Потеряла концентрацию? — ухмыляется Сиар.

В моей руке появляется сфера ветра.

Я двигаюсь. Вечная проблема неинициированных драконорожденных. Они не умеют распределять силу. Это как вдох и выдох. Нужно вовремя ослаблять магию, чтобы нанести следующий удар. Ирис обязательно научится. Позже.

— Зарх ри’таль драк’витар…

Сиар произносит древние слова.

Магия вокруг него сжимается. Она тянется к ней, рвёт её силу на части.

Я ещё сдвигаюсь. Чары в моей руке обжигают.

Знаю, что Сиар сделает следующее. Я почти выпускаю в его спину сферу, но прежде замечаю тень.

Тень, устремляющуюся к ним.

Рывок.

Я успею. Или нет.

112. Прощание

Ирис

Когда мелькает мысль, что всё кончено: я проиграла, а артефакт Сиара совсем близко, воздух прорезает всплеск движения.

— Привет, муженёк. Скучал? — шепчет Элис.

В следующую секунду тело Сиара дёргается, его дыхание становится хриплым. Он вздрагивает, словно пробитый молнией.

Но клинок девушки уже вошёл в его бок — глубоко, до самой гарды.

Глаза Сиара широко распахнуты. Сначала — растерянность. Затем — ярость. А после… осознание.

Элис не останавливается. Она резко вытаскивает клинок, и пока Сиар валится на колено, её рука уже несётся к его горлу.

Рывок воздуха.

Её рука замирает. Ривз останавливает движение.

— Нет, Элиссия, — произносит он глухо.

— Пусти. — Элис вздрагивает. Её пальцы сжимаются на рукояти кинжала, костяшки белеют. — Он должен умереть.

Ривз не ослабляет хватку. Его взгляд, невозмутимый и твёрдый, кажется холоднее лезвия Элис.

— Ты убьёшь его, и что потом?

Она молчит, а позади раздаётся болезненная усмешка Сиара:

— Ты правда решишься на это, Лисси? Уверена, что сможешь?

Элис резко поворачивается к нему, её глаза горят ненавистью:

— Ты всегда считал себя охотником, дорогой.

Она делает шаг вперёд, но Ривз без предупреждения разворачивает её к себе.

— Но знаешь, что бывает с охотниками, которые слишком жадны? — Элис с силой дёргает руку, но Ривз сжимает её запястье крепче. — Они становятся добычей. И ты стал.

— Нет, Элиссия. Не так, — холодно говорит Ривз. В его голосе слышится тень усталости, словно хранитель видел слишком много таких мгновений.

Магия едва искрит на его ладони — он готов остановить Элис в любой момент, но не делает этого.

— Ты хочешь мести? — Медленно, почти незаметно, Ривз направляет её руку вниз. — Тогда не становись такой же.

Элис замирает, её дыхание нервное, будто она задыхается от собственной ярости. В глазах всё ещё бушует огонь, но пламя дрожит, как свеча под порывом ветра. Её ногти впиваются в рукоять кинжала так, что, кажется, ещё секунда — и кожа треснет.

— Я не могу… — шепчет она, не понимая, к кому обращается: к себе или к нему. Вздох — прерывистый, словно воздух стал слишком тяжёлым. Её пальцы дрожат, но всё же медленно разжимаются. Кинжал выскальзывает с глухим звуком. — Что ты знаешь о сломанной жизни, хранитель? Что есть закон, когда это чудовище гуляет на свободе?

Ривз не отводит взгляда:

— Месть не принесёт тебе облегчения. Лишь сделает такой же, как он.

— Я жила ради этого момента… Нет, я выживала! И ты, хранитель, это у меня отнял!

Сиар прижимает руку к ране; его дыхание рваное, губы дрожат от боли. Кровь густыми каплями падает на камень, растекаясь под ним тёмными пятнами. Он кривится, пытаясь выпрямиться.

— Как… мило… — хриплый голос почти срывается на стон, но он цепляется за остатки своего высокомерия. — Лжехранитель крепости… я должен был догадаться… и беглая жена… Вы так трогательно… разыгрываете свою мораль.

Из последних сил Сиар чертит кровью незнакомую для меня руну на полу.

Воздух сотрясается неуловимой волной, когда арх, висевший всё это время под самым сводом, вдруг вспыхивает ярче и устремляется ко мне, словно метеор.

В тот же миг замок содрогается, и по стенам пробегают ослепительные трещины — не разрушение, а приговор. И в этот момент я чувствую свою магию: цепи, прижимающие меня к земле, падают.

Замок решает. А я — его орудие.

Сиар тяжело дышит, но его взгляд по-прежнему полон ненависти.

— Вы не победили, — его голос слабее, чем раньше, но всё ещё пропитан ядом. — Я вернусь с помощью цикла…перерождения.

Арх вспыхивает и пронзает мою грудь.

— Нет, Сиар, — говорю. — Ты не вернёшься. Никогда.

Из трещин крепости вырывается сияние. Магические потоки оплетают его, сжимают, но не тело — разум.

— Что… ты… сделала? — выдыхает Сиар.

Замок вынес приговор. Он лишает его возможности перерождения. Каждый кошмар, который Сиар когда-либо заставлял переживать других в этих стенах, теперь станет его реальностью. Снова. И снова. И снова.

Последнее, что я вижу,