Слишком красивая - Анна Шнайдер

Сердце в груди колотилось, будто шальное — того и гляди выпрыгнет и поскачет по полу, чтобы спрятаться от напряжения, что сейчас повисло в воздухе, словно сигаретный дым, и душило, душило, душило…

— Просто скажи, правда это или нет, — произнесла Алиса тихо, и Диана мысленно сжалась.

«Просто»… Нет ничего сложнее этого…

— Со стороны Дениса всё так, — ответила Диана сухим и хриплым голосом, кашлянула, чтобы увлажнить горло, в котором першило несмотря на выпитый кофе, и продолжила: — Но с моей стороны немного иначе.

— Спасибо, что не стала отрицать, — сказала Алиса ещё тише. — И пожалуйста… расскажи всё сама. Я бы не хотела задавать наводящие вопросы. У меня нет на это сил.

— Думаешь, у меня есть силы рассказывать? — попыталась пошутить Диана, но тут же осеклась. — Прости. Да, хорошо, сейчас…

Глаза она вновь закрыла. Так было легче.

Смотреть на сестру, да даже просто куда-то в сторону, но тем не менее видеть Алису краем глаза — оказалось невыносимо. Лучше с темнотой под веками — пусть так тоже стыдно, но не столь остро. Нет ощущения, что сейчас сгоришь…

— Ты же помнишь, я тогда рассталась с Колей… Точнее, он меня бросил. А вы с Денисом готовились к свадьбе, такие счастливые, летали, улыбались друг другу. И я однажды подумала: а может, твой Денис — такой же ходок, как Коля? И решила проверить, так это или не так. Ты сама слышала, как он об этом… говорил… А я… — Диана стиснула зубы — дальнейшее рассказывать было ещё страшнее, безумно хотелось произнести что-нибудь другое, оправдаться, но она не стала. — Я могла бы остановиться, Алис. После пары неудачных попыток могла бы. Денис ведь сопротивлялся, он не хотел. Но чем дольше он сопротивлялся, тем сильнее я мечтала его сломить. Мне казалось, он тебя недостоин, я сама себя в этом убедила. И дожимала его, дожимала… Я думала, что всё делаю правильно, что спасаю тебя от неверного жениха…

Со стороны Алисы послышался нервный смешок, и Диана сглотнула горечь во рту.

— Я виновата, очень виновата. Прости меня, пожалуйста…

Последние слова она почти прошептала — и вздрогнула, когда Алиса громко и чётко произнесла:

— Может, ты всё-таки откроешь глаза и посмотришь на меня? Что это за детский сад?

Голос сестры звучал не зло — скорее, устало и разочарованно, но всё равно ударил Диану, словно хлыст по оголённым нервам.

Глаза она открыла — и от яркого электрического света они моментально заслезились.

Алиса смотрела на неё. Прямо, открыто, с огромной мукой во взгляде.

— Прости… — прошептала Диана, чувствуя, что её лицо всё перекосило от сдерживаемых слёз. Правда, они всё равно полились по щекам, как она их не сдерживала. — Алис, пожалуйста, я очень тебя прошу, прости! Я сволочь, я тебя предала тогда, и безумно жалею об этом!.. Пожалуйста, пожалуйста, ну пожалуйста…

Она сама не понимала, о чём просит, только тряслась всё сильнее и тёрла ладонями щёки и глаза, стараясь не сорваться в истерику и не завопить в голос на всю забегаловку.

— Дура ты, Диан, — услышала она негромкий голос сестры. Усталый и очень разочарованный. — Из-за чего ты на самом деле плачешь? Из-за себя или из-за меня? Если из-за меня, то странно, что только сейчас — я ведь шесть лет назад была в отчаянии, но теперь… Что уж теперь-то? А если из-за себя, то зря — как бы там ни было, а ты останешься моей сестрой.

Диана не знала, что ответить. По правде говоря, она уже с трудом держалась в сознании — настолько ей было плохо и морально, и физически.

Поэтому она просто встала со стула, опустилась на колени, как и хотела сделать до этого, и положила голову Алисе на колени.

Глава 111. Алиса

Мягкие светлые пряди, мокрые щёки, дрожащие руки…

Я видела, что Диане тяжело, но мне было сложно жалеть её сейчас. Она всё-таки совершила настоящую подлость. Я понимала, что сделано это было под влиянием стрессовой ситуации — расставание с Колей подействовало ей на психику, — плюс сыграла свою роль зависть. Ну и что немаловажно — возраст. Диане было восемнадцать. В эти годы какую только чухню не творишь. Вот она и сотворила…

Да, я понимала причины её действий. Понимала, но не оправдывала. Я верила, что Диана в то время действительно считала, будто спасает меня от собственной участи быть брошенной девушкой. Логики в подобном утверждении было маловато — ведь в итоге я ею и оказалась, — но Диана тогда и не могла рассуждать логично. Раненная Колей, который растоптал её светлое первое чувство, испытывая раздирающую душу зависть, когда наблюдала за мной и Денисом, Диана эгоистично захотела, чтобы нам с ним стало так же плохо, как и ей.

Она не сказала этого, когда исповедовалась передо мной. Но мне всё было ясно и без её признаний.

Увы, в этом мы с ней бесконечно разные — что бы ни происходило со мной, я никогда не захотела бы причинить боль Диане. И в восемнадцать лет, и сейчас. Это просто невозможно.

А Диана вот захотела… Но Эдуард всё же не прав — больше подобного с её стороны не будет. Манипуляции — будут, но я их все прекрасно вижу. И манипуляции — это всё-таки не предательство.

— Садись, Ди, — вздохнула я, последний раз погладив сестру по голове. — Я тебе тоже хочу кое-что рассказать.

— Что? — всхлипнула Диана, поднимаясь. Плюхнулась на стул, шмыгнула носом, высморкалась в бумажную салфетку и вновь взялась за стаканчик с кофе. — Только не говори, что ты решила сама встретиться с Денисом…

— Нет, — я даже улыбнулась от подобного предположения. — Нам незачем встречаться, наши дороги уже разошлись. Я ему напишу, возможно. Скажу, что не обижаюсь и желаю ему счастья. Он хороший человек, и я всегда это знала. А поговорить я с тобой хотела об Эдуарде.

— Не самая приятная тема для разговора, — пробурчала Диана. Она по-прежнему избегала смотреть на меня.

— Согласна. Но придётся всё-таки поговорить.

Спустя пару минут сестра начала на меня смотреть, открыв рот и вытаращив глаза. Не ожидала, видимо, от меня подобных откровений.

А я всё думала: как она отреагирует? Если начнёт обвинять и скандалить, пожалуй, я в ней окончательно разочаруюсь. Хотя куда уж больше-то?

Но Диана сказала совсем другое.

— Ты его любишь? — выпалила она, когда я закончила рассказывать про наш последний диалог в машине.

— Наверное, — я пожала плечами. — Я этим словом не хочу разбрасываться. Вот если бы