Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли! - Екатерина Ильинская

— А Веронике Нэвис это зачем?

К счастью, Хантли прекратил множить Викторов Брансов, выпрямился и сложил руки на груди. Я замялась… Была ли я вправе раскрывать личность «хмыря»? Одно дело Ника, а другое — журналист, никак не связанный с кофейней. Вот только он, если задастся целью, гораздо быстрее меня установит истину. Как же мне поступить?

— Я… не могу сказать. Лучше спросите Нику. А лучше никого не спрашивайте. Это, в общем-то, не мой секрет… — Я посмотрела на Хантли предельно жалобно и увидела, что он смягчился.

— Вы же понимаете, что я теперь раскручу всю историю и выясню, что за этим скрывается?

— Понимаю, но не могу сказать, что рада. — Я печально вздохнула. Хотелось отмотать время назад и всё перепрятать, но это было не под силу даже пресветлой Лейне.

— Уверяю вас, что если эта тайна не угрожает ничьей безопасности, то я не предам её огласке.

— Хотя бы так. Спасибо.

Изнутри грызли сомнения. Ника только наладила отношения с «хмырём», а тут такое. Хотя я была уверена — подруга будет рада, если секрет Винсента всего лишь в том, что он слишком знатный сын великого мага… Кстати, а что он забыл в Рейвенхилле? Всю жизнь мечтал печь булки, но герцогский титул не давал самовыразиться? Что-то я в этом сильно сомневаюсь.

Я посмотрела на Хантли, который был лордом и магом, но работал журналистом. Не слишком ли много в Рейвенхилле мужчин, которые занимаются делом, не соответствующим их положению? Впрочем, мой подозрительный взгляд Эрнет трактовал по-своему.

— По лицу вижу, что вы начали задаваться правильными вопросами, Амелия, — сказал Хантли. — Оставьте это мне. Нужна ещё пара дней, чтобы разобраться с первоочередными делами, а потом я выясню всё, что можно про Виктора Бранса, раз уже вас это так волнует.

В его голосе снова проскользнули нотки ревности, а я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.

— Не меня, а подругу… — Глаза не закатила, но от возражений не удержалась.

— Да, конечно. — Хантли поднял бровь, выражая своё недоверие. — Вероника Нэвис — внучка сильнейшей тёмной ведьмы в погоне за женихом. Это был бы очень звучный заголовок. Вот только если бы вашу подругу интересовали завидные женихи, она бы из своей деревни переехала в Брейвиль к деду, чтобы ходить на балы и приёмы, а не в Рейвенхилл открывать кондитерскую.

— Господин Хантли, если вы ду…

— Эрнет, — поправил меня Хантли. — И давайте уже покинем архив, он скоро закрывается. Продолжим разговор за ужином?

Я вдруг почувствовала, как проголодалась: чаепитие на приёме у Сандры Панс было уже давно, а до обеда дело не дошло. Сандра! Я же и про неё забыла. Да, продолжить разговор следовало в более удобном месте, где я смогу задать все вопросы. И где Хантли не сможет отвертеться от ответов и отправить меня в архив для самостоятельной работы.

— Конечно, Эрнет, — покладисто ответила я. — С огромным удовольствием принимаю ваше предложение.

Хантли бросил удивлённый взгляд, едва заметно улыбнулся и подставил локоть. И мы пошли на выход, не встретив никаких препятствий в виде седых дедков или других сотрудников архива, а откопированная статья вполне легально покидала здание в моей сумочке.

Глава 40

В ресторане было красиво, светло, уютно и много как ещё, но я не особенно обращала на это внимание, нетерпеливо поглядывая на журналиста, который вдумчиво изучал меню.

— Амелия, вы так на меня смотрите, что становится страшно, — наконец, сказал он, но так и не поднял взгляд. — Уже выбрали, что будете есть?

— Полагаюсь на ваш вкус, — быстро ответила я. Что местному повару удаётся лучше прочего, я не знала, а рассуждать о разных блюдах сил не было.

— Напитки?

— Тоже доверюсь вам.

— И замуж пойдёте?

— Как считаете нуж… Эй! — Я бросила на Хантли возмущённый взгляд, а он, наконец, посмотрел на меня и рассмеялся.

— Теперь я знаю, как сделать вас покладистой — не давать ответы на вопросы. Любопытство вас погубит.

Эрнет отложил меню, а к нашему столику тут же подошёл официант и принял заказ. Стоило ему отойти, как я подалась вперёд, в надежде, что теперь уже можно начать серьёзный разговор, но меня опередили.

— Прежде чем вы начнёте задавать вопросы, а я на них отвечать, обещайте, что пока не будете доносить информацию о Викторе Брансе до Вероники Нэвис.

— Ну, нет, — успела возразить я до того, как Хантли продолжил.

— Давайте, я сначала всё проверю, узнаю, что там за «не ваш» секрет, раскрою секрет самого Виктора, который тоже, наверняка, имеется, а потом уже будем посвящать в это посторонних. Иначе — в случае распространения информации — ситуацию будет контролировать куда сложнее.

Я прикусила губу: скрывать новости от Ники не хотелось, но и в словах Эрнета был резон. В принципе, личность «хмыря» не должна была никак повлиять на отношения подруги. Но я помнила по последнему гаданию, что у Винсента-Виктора есть тайна, с которой Ника наверняка полезет разбираться и попадёт в неприятности. И может, правда, подождать, пока Хантли найдёт все ниточки, а потом предупредить подругу?

— Хорошо. Но я очень надеюсь, что вы разберётесь в ближайшее время.

Во взгляде Хантли снова промелькнула ревность. И, признаться, это было приятно. Даже захотелось ещё поддразнить его своим интересом к Виктору Брансу, но совесть не позволила. К тому же я так до сих пор не поняла, догадался журналист, что сын герцога и есть пекарь с Книжной 12, или нет. Но сейчас стоило узнать о другом.

— Теперь вы, наконец, ответите на мои вопросы? — Дождавшись кивка Хантли, я приступила: — Что из себя представляет Сандра Панс?

— Хм… Общественное мнение склоняется к тому, что это добропорядочная особа, воспитанная и хорошо образованная. Она много занимается благотворительностью и, хотя тяготеет к обществу аристократов, это ей никто не ставит в вину.

Я задумалась, непроизвольно накрутила на палец прядку волос. Значит, снобизм Сандры мне не померещился, но это не повод обвинять её в нарушении закона. Только вот что делать с её преступными намерениями? Судя по всему, у неё идеальная репутация, и никто не поверит, что девушка может замыслить, а уж тем более реализовать, нечто недоброе. Доказательств её причастности