Дуэт с герцогом сирен - Элис Кова

– Тебя туда не пустят.

– Я все равно пойду.

– Но…

– Пойду, и точка, – решительно заявляю я. – И помогу тебе. Я ведь подношение и знаю слова древних. Наверняка это что-то значит. Скажи, что я могу сделать?

Ильрит слегка прищуривается. Он явно хочет возразить, но не находит подходящих слов. Я же решительно стою на своем. И выражение его лица немного смягчается. Опершись правым локтем на левый кулак, герцог прижимает руку к телу и принимается поглаживать подбородок, о чем-то размышляя при этом.

На мгновение не могу оторвать взгляд от его пальцев, скользящих по щекам и губам. Потом Ильрит снова притягивает меня к себе, на сей раз прижимаясь щекой к моей щеке, как будто собирается что-то прошептать на ухо. Едва сдерживаю желание коснуться лица герцога свободной рукой, чтобы острее ощутить его близость.

– Хотя существуют общие указания насчет того, как нужно проводить помазание подношения, их можно толковать совершенно по-разному в зависимости от того, что требуется самой жертве. В нашей истории это относительно новая практика, поэтому четкие правила до сих пор еще не выработались. – Ильрит кладет руки мне на плечи, чтобы сохранить между нами связь. – Есть множество нюансов, к которым членам Хора будет трудно подобрать возражения. К примеру, если ты расскажешь, что нам пришлось вернуться в Природные Земли, чтобы помазать тебя водами родных водоемов – чистыми, без гнили, поскольку так пожелал Крокан, воля которого открылась тебе в гимнах древних, они не смогут ни подтвердить твои слова, ни опровергнуть.

– Конечно, – киваю я. – Это не сложно. Когда мне лучше…

– Остальные певцы Хора уже здесь. Нам следует пройти в зал собраний. Не медля, – резким тоном прерывает нас Вентрис. Надеюсь, бесится он потому, что не смог услышать наши мысли. – Уже поздно, а еще многое нужно сделать.

– Мы идем, – отзывается Ильрит прежде, чем я успеваю вставить хоть слово.

– Но…

Правой рукой он касается моей щеки, слегка нажимая пальцами за ухом и нежно обхватывая челюсть. В ответ я всем своим существом подаюсь вперед и останавливаюсь, лишь прижавшись к его телу. Меня вновь охватывает острое желание.

Наши губы совсем рядом. Так близко. Мучительно… близко.

Мне бы хотелось еще раз перед смертью поцеловать мужчину. Почему бы не его?

Ильрит прижимается лбом к моему лбу.

– Не беспокойся, все будет хорошо, – убежденно произносит он. – Клянусь, я позабочусь о тебе, несмотря ни на что.

Слова довольно безобидны, так что он вполне мог бы высказать их вслух. Вряд ли Вентрис услышал бы что-то лишнее в том, как герцог меня успокаивает.

Однако же Ильрит приберег утешение только для меня одной. Он убирает руки, но его слова остаются в душе. Я храню их настолько же бережно, как птица – высиживаемые яйца, ведь они теплые и хрупкие и несут в себе нечто неизведанное, но, вероятно, чудесное.

Двадцать семь

Я продолжаю цепляться за обещания Ильрита. Тем временем мы вслед за Вентрисом вплываем в большую пещеру, на вид естественного происхождения, вдоль стен которой тянется рельефная резьба в виде каменных колонн, похоже, вовсе не поддерживающих грубо обтесанный потолок. С желоба, вырезанного по периметру в верхней части комнаты, свисают серебристые лозы, отбрасывая на все вокруг тени самого что ни на есть голубого оттенка.

Здесь полукругом стоят пять раковин. Одна из них, центральная, высится на каменном постаменте, а остальные по две расположены справа и слева от нее.

Судя по поведению Вентриса, можно было бы предположить, что центральное место, напоминающее королевский трон, приготовлено именно для него, однако герцог Веры занимает крайнюю раковину слева. В центре восседает бледная пожилая женщина с короткими темно-каштановыми волосами, в которых пробиваются седые нити.

Ильрит зависает перед членами Хора, я держусь чуть позади него, справа. Два других герцога задумчиво изучают нас. Один из них, темнокожий, носит длинные толстые черные косы; у второго, смуглого, каштановые волосы. Не представляю, куда мне двигаться и что делать, поэтому просто жду. Герцоги и герцогиня обмениваются взглядами – явно обсуждают что-то, не предназначенное для моих ушей.

Взяв раковину, Вентрис кладет ее на плоский круглый камень в центре полукруга, прямо перед тем местом, где стоит Ильрит. Она, как и кулон у меня на шее, инкрустирована серебром и покрыта резьбой в виде закрученных линий и символов, похожих на знаки, которые украшают тела всех здесь присутствующих.

Четыре герцога и герцогиня начинают медленно раскачиваться и напевать, и от их мелодии по воде расходится рябь. Все ноты в ней находятся в идеальной гармонии, символы на раковине вспыхивают золотом.

– Начинаем собрание Хора пяти герцогств Вечноморя. Сейчас восемь тысяч двести сорок второй год божественного плетения, – произносит Вентрис, когда пение стихает. – Здесь присутствуют: я, Вентрис Чилвейт из герцогства Веры.

– Севин Роут из герцогства Науки, – продолжает мужчина с черными косами слева от Вентриса.

– Кроул Дрич из герцогства Охоты, – подает голос мужчина с каштановыми волосами справа от центрального трона.

– Рэмни Квантор из герцогства Ремесла, дирижер этого Хора. – Женщина, старшая среди них, складывает руки на хвосте, подается вперед и пристально смотрит на меня. Я же пытаюсь избежать пронзительного взгляда ее карих глаз.

– Ильрит Гранспелл, герцогство Копья, – последним вступает Ильрит и добавляет: – Я предстаю перед Хором, чтобы обсудить неподобающее поведение в отношении очередной жертвы лорду Крокану.

– Ну что ж. – Не желая даром терять времени, Рэмни, как и подобает ее положению, первая берет слово. – Вентрис, поскольку именно ты созвал это собрание и выявил предполагаемые нарушения, будь добр, объясни нам, почему мы тратим здесь утро, когда нужно заняться помазанием жертвы и разрешить кое-какие вопросы, пока не поднялась вода.

Возможно, я неверно оценила седую женщину. Судя по тону, она считает это дело по меньшей мере скучным. Бросаю взгляд на Ильрита. Зря я сомневалась в его словах. Уж он-то должен знать, стоит ли беспокоиться из-за Хора. Меня же охватил страх, как в тот раз, когда я в своем мире предстала перед Советом, где разбиралось наше с Чарльзом дело. При одной только мысли об этом незнакомом мужчине от страха начинают дрожать поджилки, призывая бежать. Но почему?

Чарльз… Это имя в моем сознании прочно связано с ужасом. Но что он мне сделал? Точно знаю, что мы были женаты, поскольку помню, как я обратилась в Совет, чтобы расторгнуть брачный контракт, но почти все, что случилось до этого, исчезло из памяти, оставив пустые страницы в книге моей жизни.

Наверное, те события были слишком ужасны, раз я поспешила вычеркнуть его из своей биографии. Следующими я выберу для удаления воспоминания о заседаниях Совета Тенврата,