Затонувшая свобода - Анна Панкратова

– А Джек…

– Им нужно многое обсудить, – улыбнулась Эви.

– Можно одну просьбу? – Айви несмело посмотрела на главу. – Мы на огненном судне оставили наших друзей. Не могли бы вы… пропустить их? Или хотя бы сказать, что с нами все хорошо. Там муза прекрасного и русал.

Эви обернулась к дочери, та гордо выпрямила спину, явно довольная, что на задание отправят именно ее.

– Найди отца, без него в океан нельзя!

– Да, мам.

– Помоги им зайти на корабле к нам.

Эмма уже побежала по тропинке вглубь острова, как Айви окликнула ее и протянула руку.

– Судно скрыто, без моей крови не увидишь.

Эмма сделала надрез на пальце Айви, осторожно лизнула и все же скрылась за пальмами и кустами. Белла склонила голову и, сообщив, что у нее дела, оставила Айви с Эви. Они отошли в беседку, скрытой в тени кипарисов.

– Могу я спросить… Вы узнали меня?

– Давай на «ты», – улыбнулась Эви. – И ты очень похожа на мать, от которой у тебя остался якорь. Не считая, разумеется, волос и тона кожи – это ты получила от отца. Но глаза… Да и тебя сложно не знать. Последние месяцы поставили на уши все Луорские острова, твой отец наведывался даже сюда.

Айви удивленно выпучила глаза, невольно схватила кулон, понимая вдруг, как повезло, что она носила его теперь, не снимая. Они сели за стол на длинные скамьи друг напротив друга.

– Он отпустил меня, не бойся. – Айви сцепила руки в замок: все слишком запуталось. Вопрос «зачем?» так и бился в голове, не находя ответа. – Значит… моя мама была здесь?

– Жила.

– Но она же человек?

– Была замечательным человеком, все верно, Айви.

Сердце кольнуло от слова «была», слабая надежда погасла, возвращая в суровую реальность. А на что она надеялась? Что мать восстанет из мертвых? Или что она все эти годы попивала сок на островах? Эви снисходительно улыбнулась, вытащила пачку сигар и устало закурила.

– Расскажи, пожалуйста, – попросила Айви. – Вероятно, я знаю ненастоящую историю.

Эви свела брови вместе, стряхнула пепел с сигары, явно не желая поднимать эту тему.

– Мне сказали, она умерла от неизлечимой болезни. И отдала меня отцу сама.

Эви хмыкнула, покачала головой, выглядя так недовольно, словно ее заставили съесть лимон.

– Айви, твой отец… Я не знаю, почему он выбрал ее. Наверно, правда были какие-то чувства с обеих сторон. Но быстро твоя мать поняла, что Майкл никогда не даст того, что она хочет: настоящую семью, состариться вместе. Она захотела разорвать все отношения, а Майкл – нет. Он…

Эви недовольно поджала губы, затянулась, оттягивая время. Айви уже поняла, что услышит, покрылась мурашками ужаса.

– Он хотел ребенка именно от нее. Все твердил, что ребенок вернет чувства. Он не мог забрать ее в Тенебрис: глава или нет, но даже ему не простили бы человека на ваших землях. И он не мог остаться с ней на поверхности, потому что сильнее всего любит власть. Но хотел продолжать встречи. А ей было некуда бежать: дочь обычного рыбака из маленькой деревни.

– Он брал ее силой? – выдавила Айви, не желая даже представлять эту страшную картину, но мозг уверенно подсовывал гадкие мысли.

Эви коротко кивнула. Затушила сигару с такой силой, что та порвалась и рассыпалась по пепельнице.

– Ее мольбы услышала муза любви – Амара – и привела к нам. Она… крайне редко это делает, старается не покидать острова, по правде, но иногда не может не откликнуться. И Тори сюда тоже привела Амара.

Айви вскинула брови: неужели Тори было настолько плохо рядом с братом, что ее увела оттуда сама музы любви?

– О, нет-нет! С Тори все было немного по-другому. Девчонка нашла способ вызвать музу и угрожала ей, что скинется за борт, если та не отведет ее в Марибертус. Туда, как понимаешь, Амара не сумела ее доставить. Зато сумела дать кров здесь. Тори это вполне устроило.

Айви расслабилась, понимая, что Тори следует отложить на потом. Душу волновали вопросы куда серьезнее.

– Ну, а моя мама?

Эви тряхнула плечами, устало потерла переносицу.

– Она уже была беременна тобой. Мы с Амарой принимали роды. Ты была… очаровательной малюткой! Но когда тебе исполнилось три, Майкл все же нашел вас. Мы не сумели вас защитить, и я прошу прощения за это. Не смогли и прийти за тобой, когда он тебя забрал. Нас всего-то чуть больше сотни, включая детей и слабых девушек. Куда нам тягаться с Тенебрисом?

– Я не держу обиды! – горячо воскликнула Айви, даже не представляя, что кто-то мог бы рисковать собой, чтобы спасти ее. И осторожно спросила: – А моя мама?

Эви облизала губы. Взяла Айви за руку.

– Ее убил твой отец. Чтобы… чтобы не искала. Она у тебя была… очень упертая. За тебя она бы и морского дьявола на уши подняла. И даже морскую богиню бы нашла, будь она не ладна… Мне очень жаль, Айви.

Слова звенели в голове, наручники стискивали запястья, пытаясь утихомирить магию, но не могли. Айви едва сдерживала дракона, готового нестись в Тенебрис, чтобы убивать.

Глубокий вдох. И выдох. Успокоиться. Отпустить. Оставить в прошлом… маму не вернуть. Месть ничего не изменит. Отец ее отпустил, она ждет ребенка… Айви, усмири дракона!

Эви открыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела. С пляжа раздался крик о помощи. Они понеслись туда, сердце подсказывало, что произошло что-то непоправимое, зато отец тут же забылся, как и эта страшная ненависть, захватившая разум.

Джек лежал на песке без сознания. Тори бегала и орала. Собирался народ, не понимающий, как помочь, ведь все видели, что тьма добралась почти до сердца, пестря черными линиями по всей руке и груди.

Эви оттолкнула Айви, не давая той броситься к Джеку, схватила Тори за руку и тряхнула.

– Мы поможем ему, если ты успокоишься. Помогите донести его до Амары.

Несколько мужчин вышли из толпы и подхватили Джека, понесли его вслед за Эви, которая тащила Айви, не давая той стопорить их паникой.

– Его морской дьявол проклял, – сбивчиво принялась объяснять Айви, заикаясь и едва сдерживая слезы. – Аластер… он… мы… Я не знаю зачем! Сказал, мотивацию дать! Чтобы дракона моего пробудить!

– Пробудила?

– Да.

– Вот и умница. А Джека мы легко спасем, если поспешим.

Они перешли по мостику на другой остров. Айви заметила, что тьма продолжает двигаться, стремясь к центру груди, и пискнула от страха.

Они забежали в бунгало, одна стена которого сливалась со скалой.