Бурбон и секреты - Виктория Уайлдер

все танцует хип-хоп из-за того, что сделал ее отец. Это слишком приятно, когда тебя кто-то удивляет подобным образом. Я сосредотачиваюсь на голубых глазах, наблюдающих за мной из-за очков в черной оправе, и переключаюсь на ямочки, которые появляются на его лице, когда он понимающе улыбается. Он знает, что поступил хорошо.

— Как ты себя чувствуешь?

— Черный был бы в самый раз, но я думаю, что предпочту что-то сладкое. — Я делаю глоток, и он подмигивает мне. Я ем завтрак, который он приготовил для всех нас, чувствуя себя странно комфортно, а он болтает с Лили о ее новом плейлисте.

— Эти надувные диско-шары выглядят забавно. У вас, ребята, будет вечеринка? — спрашиваю я, оглядывая комнату с кучей украшений в упаковках, от конфетти до блестящего серпантина.

— Мой день рождения в эти выходные, но сегодня у меня вечеринка с ночевкой, — отвечает Ларк. — Это моя первая вечеринка, и папа постарался на славу. Он даже согласился на индивидуальные палатки для всех нас.

Невозможно не улыбнуться ее восторгу. И тому, что она рассказывает мне об этом.

— Я купила для нее специальную пижаму, — делится Лили, но Ларк отмалчивается.

— Папа, Лили действительно должна быть здесь все время? Это нечестно. Я хочу провести время с друзьями, а не с ней.

Лили отодвигает свою тарелку и скрещивает руки на груди.

— Ты моя старшая сестра, почему я не могу радоваться твоему дню рождения? — Спрыгнув со стула, она убегает наверх.

Линкольн смотрит на свою старшую дочь «суровым отцовским взглядом», а затем переводит его на меня, когда я откусываю кусочек инжира.

— Ларк, — говори он. — Это действительно было подло. Я обещал тебе, что займу ее на большую часть вечеринки, чтобы у тебя было время с друзьями, но ты не можешь так поступать с ней. Она считает тебя самым крутым человеком на свете.

Ларк запрокидывает голову и испускает драматический вздох.

— Отлично.

— Я бы не отказалась от компании сегодня попозже. Если Лили свободна, я подумала, что было бы неплохо прогуляться по Фиаско с кем-нибудь из местных.

Прежде чем Линкольн успевает ответить, хорошая ли это идея, Лили сбегает по лестнице, практически сбивая Ларк с ног.

— Да, я сделаю это. Можно мне пойти с Фэй, папа? Пожалуйста. Пожалуйста.

Он указывает на Лили, подозрительно прищурившись.

— Мы собираемся поговорить о Джордане.

Она смотрит на него широко раскрытыми глазами и качает головой.

— Фэй, пожалуйста, скажи моему папе, что мне девять лет. У меня нет друзей для поцелуев... пока.

Я смеюсь:

— Я здесь всего лишь гость. — Затем, когда он отворачивается, все еще прислушиваясь, я театрально шепчу ей: — Но я не против услышать все об этом.

Глава 30

Линкольн

— Ты уже придумал, что будешь делать со своим фирменным бурбоном? — спрашивает Гриз, скрестив руки на груди и готовясь поделиться своим мнением о том, что мне стоит попробовать.

— Пока нет, — говорю я ему. — Эйс отклонил мою идею.

Кит царапает мне ногу двумя передними лапами. Подсадив ее к себе на колени, я почесываю ей под шеей.

— Ларк, я думаю, Кит нужно выгулять.

Гриз смотрит и добавляет:

— Ты понимаешь, что это не комнатная собачка? — И он прав. У собаки лапы размером с мою ладонь, и она еще не закончила расти.

— Кит, передай своему прадедушке, что ты можешь быть тем, кем захочешь. И чтобы он отстал от меня по поводу бурбона, — повторяю я низким, насмешливым голосом. Собака смотрит на меня, ее язык свисает из пасти, как будто она улыбается. Она гавкает, словно отвечая.

— Кит, скажи своему папе, что это моя работа — быть слишком осуждающим и настойчивым, — говорит Гриз, разгадывая кроссворд.

Игнорируя мое предложение прогуляться с Кит, Ларк кричит из гостиной:

— Папа, нам не хватает палатки. — Я откидываюсь на стуле и смотрю на море одноместных палаток, украшенных белыми рождественскими гирляндами, которые расставлены по всей нашей открытой гостиной.

Гриз присоединяется ко мне, разглядывая море одеял, мерцающих огоньков и палаток, которые раскинулись по всему дому.

— Похоже, они хорошо проведут время.

— Потребовалось три похода в хозяйственный магазин, чтобы купить достаточно лампочек по мнению сержанта. — Я киваю в сторону Ларк, и она закатывает глаза, как будто я драматизирую.

— Папа, мне исполняется двенадцать лет, и я никогда не оставалась с друзьями на ночь. Я хочу, чтобы все было идеально.

Гриз оглядывает комнату, уперев руки в бока.

— Я все еще не понимаю, почему палатки стоят внутри.

Ларк вздыхает, но я отвечаю за нее.

— Эстетика, Гриз. Все дело в эстетике. — Она выдыхает с облегчением и возвращается к надуванию диско-шара.

Я снимаю ботинки и пробираюсь через кучу спальных мешков и новых пушистых одеял, которые Ларк упросила меня заказать. Сидя рядом с ней, я помогаю завязать белый полог на десятой собранной палатке.

— Знаешь, я думаю, что все это выглядит просто потрясающе, — говорю я Ларк, но она все еще выглядит сомневающейся.

— Ты же не двенадцатилетняя девочка с нереальными ожиданиями от вечеринки в честь дня рождения Фокс.

— Что я могу сделать, чтобы улучшить ситуацию?

Сначала она ничего не говорит. Ее пальцы сжимают мерцающие огоньки, намотанные вокруг столба палатки, который она украшала. И только когда я замечаю, что она сдерживает слезы, я понимаю, что что-то не так. Черт.

— Мама сделала бы все по-настоящему красивым. Она умела делать вещи красивыми. — Ее голос срывается. Она садится, скрестив ноги, и разглядывает ногти.

Я подавляю свои эмоции в этот момент — ведь услышав ее слова, я чувствую, что все испортил. Как будто меня недостаточно для моих девочек. И они правы. Достаточно было бы, если бы их мать была жива. Но я не могу изменить эту простую, ужасную реальность. Так же, как я знаю, что не я причина ее чувств. Просто моя дочь скучает по матери в свой день рождения.

Я глубоко вдыхаю, потираю затылок, и пытаюсь найти нужные слова. Терапия помогла понять, как каждый из нас по-своему переживает потерю, но она не избавила нас от чувств и не научила с ними справляться.

Положив руку на ее плечо, я сжимаю его.

— Твои друзья приедут около пяти. — Я откидываюсь назад, глядя на часы на камине. — У нас есть около шести часов, чтобы побыть вместе. Можем посмотреть фотографии. Я могу рассказать тебе о вечеринке в честь твоего четвертого дня рождения и о том, как твоя мама была уверена, что сможет приготовить шестислойный радужный торт. — Я оглядываю комнату. — И, если ты дашь мне пару минут, я