Бурбон и секреты - Виктория Уайлдер

Я смеюсь, когда она протягивает кулак.

Мы стукаемся костяшками, а затем исполняем наш нелепый ритуал приветствия из захвата пальцами и удара локтями. Это нелепо, но заставляет нас обоих смеяться. В нашей жизни было достаточно моментов, когда смех был единственным спасением, и дурачество помогало.

— Ларк и Лили рассказали мне о поцелуях посреди улицы. — Моя лучшая подруга бросает на меня взгляд, который кричит — я тебе говорила.

— Как они выглядели, когда рассказывали об этом? — спрашиваю я, поднимая бокал, чтобы чокнуться с тем, что она решила выпить сегодня.

— Они сказали мне, что ты хочешь, чтобы Фэй стала твоей девушкой, дальше цитирую — наш отец заслуживает того, чтобы улыбаться так, как он улыбается Фэй.

— Ты, черт возьми, серьезно? — спрашиваю я, откидываясь на спинку стула, и тепло разливается в моей груди. Я не думал, что могу любить своих девочек больше, чем уже люблю, но когда они говорят такое...

— Лили была на седьмом небе от счастья. Она сказала мне, что нам нужно сходить к Перл, ее ясновидящей, чтобы узнать, ждет ли вас «долго и счастливо».

Я фыркаю от смеха, а она поднимает палец, чтобы поставить наш разговор на паузу, и уходит предложить напитки паре в дальнем конце бара. Когда она возвращается, то прислоняется к барной стойке и спрашивает:

— Значит, все серьезно? Ты влюбился в нее?

Джаз-бэнд начинает играть громче, а это значит, что моя девочка вот-вот выйдет на сцену. Я всегда всем делился с Хэдли — даже тем, что Оливия хотела уйти от меня перед смертью. Моя лучшая подруга знает, что я на время потерялся в безликих женщинах, чтобы пережить утрату, но она никогда не знала о моей истории с Фэй. Я никогда не рассказывал ей о шантаже и ночи на кукурузном поле. И теперь мне нравится, что я не сделал этого, мне нравится, что это осталось только между мной и Фэй. Я провожу большим пальцем по губам, думая о том, каково это — просыпаться рядом с ней. Как естественно она вписывается в мою жизнь. Как рядом с ней уходит тревожная привычка всё анализировать и теряться в собственных мыслях.

— Мне кажется, серьезно, — говорю я. — Я бы не позволил ей приблизиться к моим девочкам, если бы думал, что это не так. — И именно это должно меня беспокоить. Это нелогично и неразумно, но это гребаное проклятие всегда таится где-то под поверхностью. Мысль о том, что я хочу ее и забочусь о ней, не заставляет меня отступать, наоборот, мне хочется быть рядом и защищать ее. Ловить каждый момент и принимать всю неопределённость, потому что я слишком хорошо чувствую себя рядом с ней.

Но тут Хэдли задает единственный вопрос, на который у меня нет ответа.

— Значит, она планирует остаться?

Прежде чем я успеваю подумать, что ответить, труба издает низкий гул, а затем берет высокую ноту, привлекая внимание толпы. Я пробую свой бурбон — с более насыщенным дубовым привкусом и нотками карамели. И вспоминаю, насколько больше мне нравится этот вкус, когда я пью бурбон с красивой женщиной, стоящей под розовым софитом. Я выдыхаю и отвечаю на повисший вопрос. Она планирует остаться?

— Мы еще не говорили об этом... но я хочу, чтобы она осталась.

Хэдли тихо постукивает по столешнице бара.

— Звучит так, что вам есть о чем поговорить. Используй свое фоксовское обаяние, чтобы мы могли ее оставить, Линк.

Вступают струнные, и настроение меняется, когда певица начинает напевать слова «At last». Музыка звучит медленнее, чем обычно, и освещение в зале меняется на более теплое, когда появляется Фэй с огромным атласным красным бантом, идеально повязанным на груди, в то время как остальная часть атласной ленты туго обхватывает всю ее фигуру. Мое тело вспыхивает. Волна дрожи устремляется прямо в член. Черт возьми, я хочу ее. Лента заканчивается в верхней части ее бедер, где мелькает лишь полоска кожи, а дальше ноги обтягивают красные чулки. Я не могу удержаться от улыбки и наблюдаю, как она флиртует с парой за ближайшим к ней столиком.

Ее красные кружевные перчатки гармонируют с чулками, и она зажимает кончик среднего пальца между зубами, медленно стягивая ткань и дразня публику этим простым движением. Черт возьми, она сногсшибательна, но то, как она умеет работать с залом, более чем впечатляет. Этому таланту нельзя научиться или приобрести с опытом. Ее светлые волосы сверкают в свете софитов — такие же блестки были разбросаны по всему моему дому после ее веселья с макияжем на вечеринке у Ларк. Положив руки на барную стойку, я поправляю очки и откидываюсь назад, глядя, как плавно и чувственно она идет сквозь толпу.

— Черт возьми, Линк. Она заставила всех тут буквально пускать слюни, а сняла только перчатки, — восхищенно говорит Хэдли.

— Красавица, — шепчу я, не отрывая глаз от губ Фэй, которая соблазнительно улыбается, пока продолжает перемещаться по залу. Я провожу большим пальцем по нижней губе, думая о том, как буду позже наслаждаться каждым сантиметром ее тела. Мой пульс учащается, когда я ловлю ее взгляд, и мне кажется, что она искала именно меня, потому что на ее губах, накрашенных красной помадой в тон крошечным сердечкам в уголках глаз, появляется улыбка, предназначенная только для меня. Ее траектория меняется, и она направляется в мою сторону, ее чувственная походка приковывает к ней мой взгляд.

Песня достигает финала ровно в тот момент, когда она подходит к стойке. Приблизившись еще немного, она поворачивается лицом к залу и легко запрыгивает рядом со мной.

Как только её попка оказывается на барной стойке, Хэдли подаёт ей высокий бокал шампанского. Фэй поднимает его вверх, а зал взрывается криками и аплодисментами.

— За любовь!

Сделав глоток, она тут же переводит взгляд на меня. Её ноги плавно поднимаются вверх — сначала одна, потом другая, затем она с изяществом соскальзывает с барной стойки и встает рядом со мной. Она прогибается в талии, выставив попку напоказ толпе, и мне стоит невероятных усилий не сорвать выступление и не поцеловать её прямо сейчас. Протянув мне конец ленты от своего банта, она мягко просит:

— Разверни меня, пожалуйста.

Я не могу не улыбнуться этой просьбе и... ей самой. Я вообще не понимаю, как можно быть одновременно такой дьявольски сексуальной и до одури милой. Но у неё это получается.

И я делаю в точности то, что она просит. Группа исполняет финал мелодии, пока я тяну за ленту. Она кружится, распутывая красный атлас от