Свет в твоей душе - Дана Мюллер-Браун

людей. Для умерших. Все, что осталось, – это царство света на земле, которое Марви и Серра защитили и привязали к твоему княжеству. И место, которое, хотя и является подземным миром, остается домом для существ, обитавших там всегда. Но подземный мир больше не является каким-то «другим уровнем». Чем-то, куда можно попасть после смерти. Мы превратили смерть в небытие. А в ничто нельзя отправиться.

Как ни странно, это меня огорчает. Я никогда не хотела после смерти попасть в преисподнюю. Хотя, как демон, я бы оказалась именно там. Но попасть в темное ничто? Просто перестать существовать? Этого я тоже не хочу. Когда я перевожу взгляд с Серры на Люцифера и обнаруживаю у него в глазах то же чувство, что испытываю сама, во мне пробуждается надежда.

– То есть вы хотите не выпустить подземный мир на землю, а просто восстановить его, – произношу я, хотя меня почти не слушаются губы. Ведь что это означает для князей и всех героев на земле? Для меня?.. Неужели и я тогда буду обречена попасть в преисподнюю? Как демон, который должен там оказаться?

– Ты запуталась в рассуждениях, – замечает Люцифер.

Я смотрю на него. Почти с мольбой, что он будет отрицать то, что пришло мне в голову. Но то, как он скривил рот, лишает меня всякой надежды. Если мы восстановим порядок, то полностью. Тогда на земле не сможет остаться ни одно демоническое существо и ни одно существо из мира света. Мы с Марви будем разлучены. Независимо от того, сколько света сможет дать мне Вьюнок. Я была и остаюсь демоном.

Вьюнок печально кивает и всхлипывает. Я мысленно нежно глажу ее по голове. Словно она действительно девочка, которая готова ради меня на все. Она бы сделала все что угодно. Но это изменить не может.

– И как? Как мы восстановим порядок?

– Нет, Навиен, – умоляет Серра, но я просто поднимаю руку.

У нее все будет хорошо. Она будет в царстве света. Даже если оно будет не здесь, не на земле.

– Это знаешь только ты. Потому что ты – предвестница. Апокалипсис в данном случае означает разрушение старого мира и создание нового.

Я тяжело дышу. Откуда мне знать, как разрушить собственный мир?

– Знаешь, в моей жизни была женщина, которую я действительно любил.

Я смеюсь:

– Вы и любовь?

– Да, в это трудно поверить, не правда ли? Но я сразу понял, что это ты, а не она, когда посмотрел на Натару. Потому что я ее знал. И любил.

У меня почти останавливается сердце.

– И она тоже любила меня, поэтому сказала, что однажды именно ты спасешь меня. Спасешь этот мир.

Мне становится нехорошо, когда я осознаю, что тоже это знаю. Именно теперь, когда он рассказал мне, что Натара распознала меня как предвестника. Эти амулеты князей. Они, их якоря, здесь, на земле. Они дают им силу. Люцифер поднимает брови, когда тоже это понимает. Но всех предметов он не знает. По крайней мере, я на это надеюсь, поэтому закрываю от него сознание. Он демон, и я слишком долго допускала нашу мысленную связь.

– По крайней мере о своем кольце я знаю, – признается он. Глаза у него блестят. – И знаю, какой предмет удерживает здесь царство света.

В глубине души я надеюсь, что не совершаю ошибку. Но его страх перед небытием был слишком ощутимым. Слишком настоящим.

– Серра – ангел. Она отправится в царство света. Это мое условие.

Он тут же кивает.

– Нет, Навиен, – снова вмешивается Серра, выпрямляясь. – Ты не должна разделять наши миры. Он… он этого не переживет.

– Он должен будет пережить, Серра. – Я киваю сама себе, а затем поднимаю голову. – А теперь мы вытащим его оттуда.

– Это не так просто, – говорит она и бросает взгляд на Люцифера: он стоит перед балконом, за которым садится солнце, и выглядит почти как ангел. Его темные волосы тщательно заплетены назад, чистая кожа, без малейших изъянов, почти сияет. Он выглядит так же, как и две тысячи лет назад.

– Марви не сможет освободиться, пока не исполнит клятву, данную Лирану.

– И что это будет?

Недовольно скривившись, я проверяю, можно ли еще носить ту черную одежду, которая на мне была.

Должно быть, меня кто-то переодел, потому что старая была вся в пятнах крови… Авиелл. У меня на мгновение сжимается горло, но я стараюсь перебороть боль.

«Я шпионила, пока ты была в забытьи».

Вьюнок. От звука ее голоса у меня на сердце теплеет. Как бы она меня сначала ни раздражала, теперь она стала частью меня, которую я не хочу больше терять.

«Лиран тебя хочет», – передает она мне секрет.

– Меня? – переспрашиваю я вслух, и Люцифер с Серрой в недоумении смотрят на меня.

«Да, и за это он отдаст перо Серры».

На какой-то момент я задумываюсь, каково Марви было принять такое решение, но потом понимаю, что у него не было выбора. Он был призван заклятием и должен выполнить свои обязанности.

– Они уже пришли, чтобы тебя забрать, – говорит Серра, которая, очевидно, поняла по моему лицу, что Вьюнок мне рассказала.

– Я пыталась сдержать их. – Серра показывает на свою окровавленную боевую одежду.

Теперь мне понятно, почему небо стало таким красным. Тени сражаются с невидимой стеной мира света.

– Я ухожу, – произношу я непослушными губами.

Прежде чем Серра успевает что-то ответить, я поднимаю руку и обращаюсь к Люциферу.

– Мы заключаем договор? – спрашиваю я, протягивая ему руку.

Он хватает меня за предплечье, и я чувствую на коже жжение клятвы.

Он отпускает меня, я снова киваю, а затем раскрываю тенями дверь. Шагаю по коридорам дворца, а потом выхожу на поле состязаний. Сейчас здесь никого нет. Все защищают границы. Я иду дальше. Пробираюсь сквозь покрывающий землю снег, когда попадаю в область зимы, и продолжаю идти. И при этом посылаю вокруг себя тени, чтобы ускорить движение. Чтобы изменить время.

Я больше не та Навиен, которая все забыла. Теперь я знаю, кто я такая. И, как ни странно, сейчас, когда я лишилась сил светлой магии, я осознаю себя даже лучше. Тени стали одним целым со мной. Они принадлежат мне и повинуются мне. Они – это я. И я – это они.

Когда я наконец замечаю ангелов, образующих стену из света, то просто прохожу сквозь их ряды. Меня никто не останавливает. Да и как они смогли бы это сделать? Меня окружают тени, способные рассеять их свет. Тени – мой проводник.

Наконец я выхожу и сразу ощущаю тепло княжества Сладострастия. Я ненадолго задумываюсь о Лакросе, но потом замечаю на горизонте