Жестокое лето - Морган Элизабет

Наверно, потому что мне отчасти очень хочется услышать, что он ответит.

Он же хмурит широкие брови, пытаясь сообразить, о чем это я.

– Все твои экзамены?

– Ага. Ты снова только что успешно сдал один из них.

В его глазах вспыхивает искра понимания, прямо видно, как он обдумывает мои слова и, наконец, складывает два и два.

– Это тоже экзамен? – он проводит рукой по моему обтянутому расшитой блестками тканью телу, и я, не сдержавшись, улыбаюсь.

– И да и нет. Я бы все равно его надела. Но другие мужчины…

– Я не такой, как другие.

– Правда?

– Правда, – уверенно отвечает он и берет меня за подбородок так, что я не могу отвернуться. – Ками, ты должна понять, я не такой, как другие. Я твой мужчина. И поэтому знаю, что тебе нужно. Тебе нужны свобода и независимость, нужно делать то, что ты хочешь, и носить то, что тебе вздумается. И тебе уж точно не нужен человек, который станет на тебя давить и загонять в рамки, которые тебе немедленно захочется сломать. Знаю, ты этого не искала, ангел, но ты это нашла и понимаешь ведь, что я тебя никуда не отпущу?

Выбора нет.

Я легонько киваю, и уголки его губ ползут вверх.

– Так что да, Ками, я не такой, как другие. Я твой мужчина. И тебе придется к этому привыкнуть.

– Я привыкаю, – шепчу я.

Он же убирает теплые руки с моего тела и отступает. Затем садится на край кровати, широко расставив ноги и упираясь кулаками в матрас, и смотрит на меня, словно все еще пытается разгадать.

Под его взглядом я чувствую себя обнаженной – и вовсе не из-за крохотного платья.

– Тебе в этом наряде комфортно?

– Что?

– Тебе комфортно? Ты чувствуешь себя привлекательной и сексуальной? – Облизнув губы, я честно киваю. – Я так и думал. Ты любишь носить обтягивающее. Любишь красоваться.

Ухватив мое запястье, он тянет меня к себе, и вот я уже стою между его коленей и смотрю на него сверху вниз.

– Ты ведь моя? – Я киваю. – Значит, все хорошо, – теплой рукой он проводит по обнаженной коже на внешней стороне бедра.

– Не понимаю, – шепчу я, задыхаясь от того, как он на меня смотрит, от того, как его мозолистая ладонь гладит меня по бедру, согревая, а большой палец кружит по его внутренней поверхности, подбираясь все ближе к кромке подола.

– Носи что хочешь, я всегда тебя поддержу, малыш. Захочешь пойти в гламурный ресторан в моих трусах и майке, как Билли Айлиш? На здоровье! Захочешь разгуливать в обтягивающем платье, я всю ночь буду любоваться твоей задницей. Ты взрослая девочка, Ками. Можешь сама решать, что носить. И ты не моя собственность. Не мне решать, как тебе одеваться.

Его палец скользит все выше, задевает трусики, и у меня перехватывает дыхание.

– То, что ты принадлежишь мне, Ками, означает только то, что я тебя защищаю, а не принуждаю. Я только прошу, чтобы ты брала меня с собой, когда тебе хочется так одеться. – Я уже открываю рот, чтобы возразить, но тут он пальцем касается моего клитора через трусики. – Не потому что я тебе не доверяю. Не потому что хочу следить за тобой, но потому что не доверяю мужчинам. Хочу быть уверенным, что с тобой все в порядке. Если тебе вздумается пойти в таком платье без меня, с подружками, я буду ждать за углом. Молча. Как твой телохранитель. Буду везде следовать за тобой, потому что я твой, а ты моя. И, надеюсь, вскоре ты запомнишь, что все свое я берегу.

– Но… – он все сильнее давит на клитор, и я начинаю задыхаться. – Но ты не против, чтобы я наряжалась.

– Ты взрослый человек, Ками. Я же сказал, значит, буду за тебя драться, если придется.

Он вытаскивает руку из-под подола и удерживает меня за бедро.

– Ты просто нереальный, – говорю я так тихо, что он, наверное, и не услышал.

Надеюсь, что нет. Но тут он отвечает:

– Почему?

Я вздыхаю.

– Потому что я думала, что таких не существует.

– Но я существую, Ками, я здесь и я твой.

Я не знаю, что сказать, а он смотрит на меня и ответа, видимо, не ожидает. Потом склоняется ко мне, коротко целует в губы и берет за руку.

– Пошли праздновать!

И вот всего через несколько часов Заку выдается случай доказать свои слова, потому что, когда мы с Кэт танцуем, радуясь успеху нашего «Анти-серпентария», кто-то хватает меня за задницу.

Кэт таращится на стоящего позади меня человека, и по ее лицу я понимаю, что это не Зак.

Вернее, я понимаю это еще раньше.

То ли потому, что блестки на платье не цепляются за мозолистые ладони, то ли по размеру рук, то ли просто потому, что, как трогает Зак, я уже знаю.

И ощутив запах знакомого одеколона, я понимаю, что не ошиблась.

Оборачиваюсь и вижу проклятого Джейсона Демартино.

Какого черта он сюда приперся, непонятно, но таращится он на меня, будто голодный на котлету.

Однако меня это вовсе не заводит.

Наоборот, аж мурашки по коже.

52

Зак

Сам не знаю, чего я ждал, когда Ками, сверкнув глазами, потащила Ливи планировать вечеринку, но уж точно не грандиозного мероприятия с платой за вход и таким количеством гостей, что пришлось захватить и парковку.

Я стою за барной стойкой и безостановочно разливаю напитки вместе с Рондой и тремя временными работниками, которые обычно в это время наслаждаются последними выходными летнего сезона.

Когда Ками сказала, что мне нужно пополнить запасы в кладовке, я посмеялся.

Она же уставилась на меня, как на идиота.

Наверняка это не последний раз, когда я радуюсь, что послушался ее.

Мероприятие по спасению бара было заявлено как вечеринка без богатеньких змей, мне эта идея показалась сомнительной, но в итоге она сработала.

Одной платы за вход хватило, чтобы поправить дела, теперь я могу не закрываться на зиму и не увольнять Ронду и Фрэнка до следующего летнего сезона.

Сам не знаю, почему я сомневался, если за дело взялись две самые трудолюбивые и смышленые женщины на планете.

На самом деле стоило бы гордиться, что они встали на мою защиту.

Конец лета пришли отметить как местные, так и туристы, а также сотрудники «Приморского клуба», которые, как шепнула мне Ками с округлившимися глазами, должны были обслуживать вечеринку близнецов.

Но больше всего меня поразило,